Урок литературы по повести Ю.Даниэле "Говорит Москва"
Помочь ученикам задуматься об ответственной позиции человека в мире, о необходимости развивать в себе «орган прямохождения», способности мыслить свободно, нетривиально, непосредственно, уточняя, договаривая мысль до конца, дисциплинируя ее, ибо именно атрофия ответственности, бегство от ответственности, и, что гораздо страшнее, незнание о своей личной ответственности — одна из характеристик современного человека. Промолчать и присоединиться к большинству, возможно пытаясь защитить себя, — «умыть руки» — проще, чем, прислушавшись к себе и услышав голос совести, проявить личную позицию. Это трудный выбор, который определяет либо наше желание брать на себя ответственность, либо нашу «стороннюю» позицию, дающую злу возможность стать сильнее.
- Осмыслить авторскую позицию по отношению к застарелой глухоте и презумкции безответственности
- Формировать навыки совместного группового взаимодействия.
- Отрабатывать навыки самостоятельного осмысленного чтения.
- Учить оценивать свою и чужую работу адекватно.
Тип урока: компетентностный урок-исследование.
Основной проблемный вопрос урока: » Так чего же я стою со всем своим великолепным пафосом разоблачения, презрения, со своей вонючей сторонней позицией? Понтий Пилат, предающий ежедневно свою собственную душу,- чего я стою?» («Говорит Москва»).
- Создание комментария к повести;
- Создание списка реминисценций;
- Создание речи адвоката;
- Групповая работа по анализу художественных символических деталей текста;
- Создание карт-схем, опорных таблиц, диаграмм;
- Написание аргументов в части «С» в ЕГЭ по русскому языку на материале повести «Говорит Москва»;
- Создание текста для Википедии;
- Мониторинг всех этапов урока, его частей, работы учеников
Основные понятия:
Безответственность и ответственность.
При подготовке к уроку были даны домашние задания:
1. Cоздание виртуального комментария к повести «Говорит Москва»
2. Cмысл приема употребления местоимения «они»
3. Диаграмма освобождения от страха Анатолия Николаевича Карцева («двойника» автора — Юлия Даниэля)
5. «Речь адвоката в защиту Даниэля»
6. Создать произведение в стиле «рэп» на тему » Я не хочу убивать»
Раздаточный материал: таблица ключевых событий 50-60 гг.; документ «обвинение Синявского и Даниэля»; список историко-культурных реалий комментария, карта-схема «советский человек»;
Обязательным условием разговора является наличие текста повести у каждого ученика. Страницы пронумерованы у всех одинаково, чтобы быстро ориентироваться при поиске необходимой информации.
У каждой группы оценочный лист «на индивидуальность, личностное отношение», где по цветовой шкале оцениваются все этапы урока, выступления, индивидуальные задания.
У каждого человека перед собой красный и желтый квадрат для выражения своего мнения и красный, серый, зеленый квадрат для оценки своего личного участия в уроке.
Детали создания атмосферы:
Заранее учитель просит ребят одеться одинаково: например, «белый верх — темный низ», но взять с собой деталь костюма, которая может быть неким отличительным знаком.
Учитель тоже должен быть одет «в стиле материала» урока.
1 часть урока:
Введение в мир автора — Юлия Даниэля (Николая Аржака), «умная, благородная проза которого волею судьбы принадлежит истории правозащитного движения и "тамиздата", но в первую очередь все же она — явление русской словесности ХХ века».
Задача: добиться максимальной включенности, личного переживания, ощущения «кожей». Эмоциональный шок. Введение в ролевую ситуацию.
Входят в класс под музыку Б. Окуджавы «Мы не сеем. попадая в ролевую ситуацию. На стене проецируются слайды с произведениями соцарта и соцреализма, изображающие образ советского человека.
Экспозиция: «Диккенсовский человек, забавный чудак, Юлий Даниэль (Николай Аржак), «умная, благородная проза которого — явление русской словесности ХХ века».
Вопрос: Что в повести всерьез поразило Вас больше всего?
Учитель делится и своим восприятием: Больше всего меня поразило то, что в этой книге нет любви, потому что страх убивает любовь:
В основе сюжета гротесковая ситуация: объявление дня открытых убийств. На экране проецируется определение «гротеск»: Гротеск — всегда отклонение от нормы, условность, преувеличение, намеренная карикатура, поэтому он широко используется в сатирических целях.
Учитель читает: .. навстречу пожеланиям широких масс трудящихся.. объявить воскресенье 10 августа 1960 года. Днем открытых убийств. В этот день всем гражданам Советского Союза, достигшим шестнадцатилетнего возраста, предоставляется право свободного умерщвления любых других граждан, за исключением лиц, упомянутых в пункте первом примечаний к настоящему Указу. Действие Указа вступает в силу 10 августа 1960 года в 6 часов 00 минут по московскому времени и прекращается в 24 часа 00 минут. Примечания. Пункт первый. Запрещается убийство: а) детей до 16-ти лет, б) одетых в форму военнослужащих и работников милиции и в) работников транспорта при исполнении служебных обязанностей. Пункт второй. Убийство, совершённое до или после указанного срока, равно как и убийство, совершённое с целью грабежа или являющееся результатом насилия над женщиной, будет рассматриваться как уголовное преступление и караться в соответствии с существующими законами. Москва. Кремль.
Вопрос: Что бы Вы делали, если бы вдруг «по приказу Родины:» объявили день открытых убийств?
Вопрос: Каков смысл использования такого приема, как гротеск?
Вывод: Гротеск, как литературный прием, основанный на отклонении от нормы, призван вскрыть обыденность нормальность ненормального, которую люди воспринимают как руководство к действию, не задумываясь ни на минуту. С этим связано и название повести, один из смыслов которого: (Б. Шрагин «неосознанное согласие»). Задача автора — показать абсудность, ненормальность цели создания нового советского человека, которая может быть достигнута только через насилие, поэтому «фабула откровенно условна, нарочито фантастически абсурдна». Эту задачу можно разрешить через особый жанр антиутопии, «гротескно-фантастической притчи» (Л.З.Копелев). На доске ссылка об антиутопии, подготовленная группой «комментарий».
Тоталитарная идея создания «РАЯ» без Бога — это утопия, которая может быть воплощена только через насилие, и поэтому неизбежна всеобщая связанность страхом, ломает нравственный хребет человека и заставляет глушить в себе все чувства, кроме, кроме самосохранения.
Вопрос: Автор неслучайно использует метафору «день открытых убийств». Зачем?
Вопрос: «День открытых убийств стал понятием нарицательным» (И. Уварова-Даниэль). Как Вы понимаете эту мысль? Обратимся к тексту 5 главы:
Новые восьми-девятиэтажные дома стояли разомкнутым строем параллельно бульвару; их светлые кирпичные лица с чисто промытыми глазами доброжелательно и обнадеживающе глядели на молоденькую зелень посадок. Но в разрывы этого парадного оптимизма упорно, с мрачным сознанием собственного превосходства уставились серые здания тридцатых годов. Поставленные углами к бульвару, клиноподобным строем, немецкой «свиньей», — они, не трогаясь с места, все же надвигались из глубины дворов. И такая уверенность в своей правоте чувствовалась в них, такая непоколебимая верность идее, что казалось: восстань только из гроба Зодчий, породивший их, протяни он указующую длань — и серые утюги двинутся вперед, сметая картонную мишуру новостроек, равняя с асфальтом автоматические лифты, финскую мебель, двухтомники Хемингуэя и фиги в карманах модных брюк.
Вывод: «Повесть Аржака-Даниэля "Говорит Москва", с его исключительно удачным гоголевским сюжетом "дня открытых убийств", вряд ли в чисто реалистическом плане может быть поставлена рядом со стенограммами XXII съезда партии, с тем, что было рассказано там. Тут уже не "день открытых убийств", а "двадцать лет открытых убийств". (В. Шаламов)
Таблица реальных ключевых событий эпохи 50-60 гг проецируется на1 доску.
2 часть урока: Включение во время: Свою страну эпохи 60-х Б. Окуджава называл "империей страха" говоря о «зловонной мертвечине брежневского болота».
Вопрос: Какие детали текста Вы бы выбрали, чтобы доказать ненормальность законов общества, в котором живут герои?
Вывод: Страх, ложь (двоемыслие), идеология, нагнетание образа постоянного врага, реализация метафоры «мир как фронт борьбы», образ зверя — «зверь», воспитание бесчувствия — это механизмы «дрессировки». Один из механизмов дрессировки — искалеченный язык. Использование политических и языковых клише официально-делового стиля. («Неужели вам непонятно, что задача новояза — сузить горизонты мысли» (Д. Оруэлл «1984»).
3 часть: Объект сатиры и самоиронии автора — особый тип человека «homo sovetikus» как «продукт» систематической дрессировки страхом. Таблица об особых чертах «homo sovetikus», сделанная при изучении произведений Булгакова, Бабеля, Шварца, проецируется на 2 доску.
Ученики уже сидят по группам, каждая из которых уже заранее работала с одной или двумя частями текста. В каждой группе есть старший. Каждая группа получает оценочную карту и во время ответов оценивает работу всех групп и свою по цветовой шкале: серый — шаблонно, зеленый — интересно, любопытно, красный — ярко, неординарно.
Оценочная карта
| 1 гр | 2 гр | 3 гр | 4 гр | 5 гр | 6 гр | Задание «ОНИ» | Речь адвоката | рэп | Чтение монолога гл. героя | Урок |
| Никак, вяло, банально | ||||||||||
| Интересно, любопытно | ||||||||||
| Ярко, нестандартно, личностно |
На 1-й доске и на партах карта-исследование типа «homo sovetikus», сделанная в процессе изучения произведений М.А.Булгакова, И.Бабеля, Е.Шварца.
Задача: Во время ответов групп отметить крестиком в первой графе карты те качества, которые присущи окружающим людям, во второй — тебе. После ответов групп карты собираются, и 2 человека подводят итоги, выводя их на экран.
Страх — ведущий мотив в творчестве и Синявского, и Даниэля. Это одновременно и экзистенциальный ответ на жизнь в постсталинском СССР, когда открылось всё, что творилось, и ожидание ареста в связи с собственной деятельностью.
Задача групп: Соотнести положения исследования цитатами из текста, акцентируя внимание на том, как проявляются последствия дрессировки страхом в поведении, личности, речи героев.
4 часть урока: Ключевой оппозицией, раскрывающей идею повести является конфликт двух позиций: «Я» и «ОНИ», актуализированный при помощи приема символического употребления местоимения «ОНИ», которое используется 44 раза на 26 страницах текста.
Ученик делится результатами своего исследования. Параллельно высвечиваются результаты исследования по картам «черты советского человека».
Вывод:
5 часть урока:
Задача: Раскрыть тему пробуждения «я» через исповедь главного героя — Анатолия Николаевича Карцева, помня, что «главные герои Даниэля — это его двойники» (Б. Шрагин).
Опорные слова: «ЗАПУГАЛИ» и «не дай себя запугать».
Вывод: Анатолий Карцев так же, как и Юлий Даниэль, прошел войну, знает цену человеческой жизни, поэтому абсурдная ситуация дня открытых убийств для него неприемлема.
На 1 доску выводится диаграмма освобождения от страха главного героя. (Приложение1)
При рассказе об авторе на 2 доску проецируется часть презентации о его личности, с которой мы познакомились на предыдущих уроках.
6 часть урока:
Для Ю. Даниэля написать повесть «Говорит Москва» означало вырваться из круга «открытых убийств». На процессе они не признали себя виновными.
«Тот элемент духовного террора, который был в истории с Пастернаком (чуть было не сказал: в процессе Пастернака), здесь перерос в террор физический. Расправа с писателями была самой что ни на есть реальной:»(В. Шаламов)
В последнем слове подсудимого Юлик сказал: «:Считаю, что все члены общества ответственны за то, что происходит, каждый в отдельности и все вместе». Как теперь выразились бы — все, туши свет: единомыслие кончилось не как явление, а как знамя. Молчаливое неучастие, необслуживание официальной идеологической доктрины после процесса Синявского-Даниэля перестало считаться нормой порядочности, как было до сих пор. В результате «было разбужено множество Герценов», и 5 декабря 1965 года (об этом повествует фильм «Они выбирали свободу») на Пушкинскую площадь вышли человек, чтобы выразить свою солидарность с писателями. Тогда они не знали, что их ждет, какой будет «цена» их поступка:
7 часть урока: Актуализация личной позиции учеников.
Вопрос: А сочли бы Вы нужным выйти на площадь 5 декабря, зная, что Вас ждет тюрьма, психбольница, лишение работы, исключение из института? Отвечая, ученики поднимают красную или желтую карточку.
8 часть: На доске таблица обвинений Синявского и Даниэля.
Стиль — скрытая форма политической диверсии, «это лай из подворотни, а не литература»
«молодчики с черной совестью», «оборотни, отщепенцы, символом веры для которых стали двуличие и поступившие на службу к врагам коммунизма»
Пошлость, нравственное падение. Брызжут ядом на идеалы человечества
На процессе защитникам писателей слова не дали, поэтому у нас есть возможность защитить их. Слово дается ученику, написавшему речь адвоката в защиту Ю.Даниэля и его произведения на основе речей, написанных ребятами в качестве одного из домашних заданий и используя материалы, сделанные для процесса литературоведами, но не прозвучавшие и не получившие огласки тогда, в 1965..
Речь адвоката в защиту Ю.Даниэля и его книги «Говорит Москва».
Эпиграф: Литература уголовному суду не подсудна. Идеям следует противопоставлять идеи, а не тюрьмы и лагеря (Л.К. Чуковская)
9 часть урока: Нет безучастию. Что я должен сделать сейчас?
Слово ученику, перед которым стояла задача написать речевку в стиле рэп «Я не хочу!».
Вывод: «Это ж дело хорошего вкуса — отвергать откровенное зло»,- писал Юлий Даниэль.
Вопрос: «Хотите ли Вы будущее в образе «сапога, вечно топчущего лицо человека». Отвечая, ученики поднимают красную или желтую карточку.
Промолчать и присоединиться к большинству, возможно пытаясь защитить себя, — «умыть руки» — проще, чем, прислушавшись к себе и услышав голос совести, проявить личную позицию. Это трудный выбор, который определяет либо наше желание брать на себя ответственность, либо нашу «стороннюю» позицию, дающую злу возможность стать сильнее.
Источник
5 цитат из повести Юлия Даниэля «Говорит Москва»
Юлий Даниэль (1925 — 1988) — советский прозаик, поэт и переводчик, диссидент. В 1965 году он был арестован и приговорен к 5 годам лагерей за публикацию на Западе повести «Говорит Москва» и ряда других работ. Вместе с ним оказался за решеткой и его друг Андрей Синявский. «Процесс Синявского-Даниэля» вызвал широкий общественный резонанс в СССР.
Мы отобрали пять цитат из повести «Говорит Москва»:
Через день в «Известиях» появилась большая редакционная статья «Навстречу Дню открытых убийств». В ней очень мало говорилось о сути мероприятия, а повторялся обычный набор: «Растущее благосостояние — семимильными шагами подлинный демократизм — только в нашей стране все помыслы — впервые в истории — зримые черты — буржуазная пресса. » Еще сообщалось, что нельзя будет причинять ущерб народному достоянию, а потому запрещаются поджоги и взрывы. Кроме того, Указ не распространялся на заключенных. Ну, вот. Статью эту читали от корки до корки, никто по-прежнему ничего не понял, но все почему-то успокоились. Вероятно, самый стиль статьи — привычно-торжественный, буднично-высокопарный — внес успокоение. Ничего особенного: «День артиллерии», «День советской печати», «День открытых убийств». Транспорт работает, милицию трогать не велено — значит, порядок будет. Все вошло в свою колею.
Я иду и говорю себе: «Это — твой мир, твоя жизнь, и ты — клетка, частица ее. Ты не должен позволять запугать себя. Ты должен сам за себя отвечать, и этим — ты в ответе за других».
Ну, а эти, толстомордые, заседающие и восседающие, вершители наших судеб, наши вожди и учителя, верные сыны народа, принимающие приветственные телеграммы от колхозников Рязанской области, от металлургов Криворожья, от императора Эфиопии, от съезда учителей, от Президента Соединенных Штатов, от персонала общественных уборных? Лучшие друзья советских физкультурников, литераторов, текстильщиков, дальтоников и умалишенных? Как с ними быть? Неужто простить? А тридцать седьмой год? А послевоенное безумие, когда страна, осатанев, билась в падучей, кликушествовала, пожирая самое себя? Они думают, что если они наклали на могилу Усатому, так с них и взятки гладки? Нет, нет, нет, с ними надо иначе; ты ещё помнишь, как это делается? Запал. Сорвать предохранительное кольцо. Швырнуть. Падай на землю. Падай! Рвануло. А теперь — бросок вперед. На бегу — от живота, веером. Очередь. Очередь. Очередь.
Я стоял и разглядывал вертушку с бутылками, конусом возвышающуюся возле колонны. Здесь хранились эмоции. Разлитые по бутылкам, прихлопнутые сверху сургучем, они были снабжены случайными этикетками: «Коньяк», «Столичная», «Гурджаани»; а на самом деле туда загнали меланхолию, веселье, необузданный гнев, трогательную доверчивость, обидчивость и отвагу. Эмоции ждали своей поры.
Левый, новатор! Завтра объявят День педераста, и он сразу за кисти схватится. Будет вычерчивать рост гомосексуализма по сравнению с 1913 годом. Я больше не хочу никого убивать. Не хо-чу!
Источник
Юлий Даниэль «Говорит Москва»
Наверное, только после этой книги, мне стал до конца понятен мотив поступка Сальери, вернее я его прочувствовал. Талант в руках недостойного — страшная вещь, гораздо хуже, чем в руках дурака. Будучи запойным читателем, я наслаждался повестью, как сочным виноградом, как глотком холодного нарзана, как … как много чем. Отточенный слог, нетривиальный сюжет, действительно живые герои, быт и человеческие отношения, как в зеркале, без пафоса и картона. Книга должна была занять достойное место на книжной полке, гордо встав рядом с произведениями Довлатова, Набокова, Зощенко или Айтматова. Но, как известно, ложка дерьма превращает килограмм повидла в килограмм дерьма. Так немного смещенные акценты, капля гнили, грамм неправды, превратили прекрасное произведение в отвратительный пасквиль, причем превратили осознано. Особенно горько от того, автор действительно выдающаяся личность. Напоминаю, повесть написана 62 году, за тридцать лет до перестройки и с нею связанных событий, но что мы читаем?
— Ну да, в Нагорном Карабахе. Это же армянская область.
— А в Средней Азии как? Там тоже, небось, передрались?
— Не-ет, там междуусобия не было. Там все русских резали…
Автор знал, предвидел или надеялся на такой исход, мы уже не узнаем, но что его такое развитие событий радовало – это чувствуется. Не уверен, стоило ли его за эту повесть сажать, но вот разбить лицо и плюнуть в харю – обязательно.
Bob-101, 30 апреля 2016 г.
Был просто шокирован, когда набрал в поисковике сайта название произведения:
Юлий Даниэль «Говорит Москва» и не увидел ни одного отзыва об этой замечательной книге. Автора посадили в лагерь за это блестящее фантастическое произведение.
Бросили, упекли, заперли — за колючую проволоку, где нет свободы и прав меньше чем у домашних животных. Много лет назад, когда читал эту фантастику то у меня бежали мурашки по спине от тех чувств и мыслей писателя, которые испытывает человек в мире несвободы и произвола. Такая книга, прочтенная хоть 30 лет назад, не забудется никогда и умрет только вместе с человеком.
Книгу Даниэля с большой натяжкой можно назвать фантастической.
В произведении Даниеля бесподобно и подробно с помощью гротеска, передана духовная атмосфера, в которой оказалась страна с 1917 года основная суть, которой обманным и насильственным путем сулил народам России марксизм и ленинизм.
«Земля — крестьянам!», «Фабрики — рабочим!», «Мир — народам!», «Власть — Советам!»…. а вместо этого люди получили только одно право: прохождение этапов, умирать в промороженных бараках, есть машинное масло с солидолом и читать у костра Петрарку сходя с ума. Затем через десятки лет, привинтили мемориальные таблички на подъездах элитных домов, где жили, как правило, палачи и жертвы одновременно. Прочитали покаянные стихи а потом разбежавшись по кухням где не страшно говорить и приятно пить водку.
Другие для личного самоуспокоения и убаюкивания своих детей, как мол, такое могло случиться, составили списки палачей по национальному признаку, где еврейских фамилий был 101 процент. На том и успокоились, мирно разошлись, решив продолжать тот же путь. Главное это было признать, что «МЫ»- то хорошие, духовно — скрепные и праведные одновременно, а пострадали только из-за иноверцев. Ведь ясно было всем сказано вождем белолицых: Верной дорогой идете товарищи! И доверчиво снова двинулись — словно стайка, только что, вылупившихся крохотных гусят, теперь уже за другими портретами, но тем же знакомым путем устланным колючками. Анна Ахматова писала — Так не зря вместе бедовали, Даже без надежды раз вздохнуть, Присягнули – проголосовали. И спокойно продолжали путь.
А тех, кто нашу славную истории правдиво опишет как, например Варлам Шаламов или отщепенец Юлий Даниэль с Юрием Домбровским, мы их враз клеветниками обзовем и в лагеря подальше упрячем, а книги в библиотеках под нож пустим. Лагеря, правда, что не пионерские, а особые для тех, кто не любит и имеет против «Дня открытых убийств». Отправим туда, где Макар телят не пас..
Книгу Юлий Даниэля советую читать людям, которые знакомы с правдивой историей СССР и прочитали хотя бы труд М. Геллера, А. Некрича «Утопия у власти история советского союза с 1917 года до наших дней». Только недалекие и слепые люди могут называть Синявского и Даниэля клеветниками.
В своей книге «Архипелаг Гулаг» Александр Солженицын приводит цифру в 60 миллионов убиенных жителей СССР – это та непомерная цена, за которую была заплачена из-за объявления «Дня открытых убийств». Лозунг «Земля — крестьянам!» был полностью осуществим и реализован. 60 миллионов, из которых были крестьяне и рабочие, а также интеллигенция, остались лежать в промерзлых грунтовых землях Севера. Только за 50 лет СССР вдохновленными строителями СВЕТЛОГО БУДУЩЕГО было написано 23 000 000 доносов друг на друга. После сказанного мне очень хочется, посмотреть в лицо человеку назвавшего Даниэля клеветником и злопыхателем.
Источник
Юлий Даниэль
Юлий Маркович Даниэль (1925-1988) родился в Москве в семье еврейского писателя и драматурга Марка Наумовича Мееровича. Сын портного из литовского местечка в ранней юности отец активно участвовал в событиях Гражданской войны на стороне большевиков. После перехода Виленского края под власть Польши уехал в Советскую Россию, где выбрал литературную карьеру. При этом не порвал с еврейской средой и писал на идиш. Отец скончался от туберкулеза, когда Юлию едва исполнилось 15 лет.
Возможно, под влиянием отца у мальчика рано возник интерес к литературе: он много читает, посещает литературные кружки и студии, ищет общества творческой молодежи и даже пытается переводить Гейне.
После начала войны Даниэль с матерью были эвакуированы в деревню в Саратовской бласти. В начале 1943-го Юлия призвали в армию и сперва послали учиться на командира, но скоро отчислили по его инициативе и отправили на фронт.
Сначала связистом, а потом автоматчиком он воевал на Украине, в Бессарабии и Румынии, Литве и Восточной Пруссии. В августе 1944-го был ранен: автоматная очередь прошила обе руки, в итоге правая так навсегда и осталась искалеченной. После госпиталя и демобилизации вернулся в Москву.
В 1946 году поступил на филологический факультет Харьковского университета. Хотя в Харькове Даниэль проучился всего один курс, после которого перевелся в Московский областной педагогический институт, этот год был одним из важнейших в его жизни: здесь он обзавелся друзьями на всю жизнь, а 1950 году женился на своей харьковской подруге и однокурснице Ларисе Богораз. В 1951 году у них родился сын Александр.
После окончания филологического факультета пединститута Даниэль не смог найти в Москве места учителя русского языка и литературы и вместе с семьей уехал из столицы. Около четырех лет они с женой преподавали в школах Калужской области.
Лишь в 1955 году Даниэлю удалось найти работу в Москве — учителем литературы в школе №720, однако ненадолго – уже в 1956 году он уходит из школы. По одним данным — из-за отклонения от обязательной программы, по другим – из-за увлечения литературной деятельностью.
После ухода из школы становится профессиональным литератором. Переводит стихи с языков народов СССР, берется за любые заказы. Одновременно начинает писать историческую повесть «Бегство». С 1957 года публиковался как переводчик поэзии.
В 1957–1961 годах Даниэль сочиняет свои первые произведения, подписанные псевдонимом «Николай Аржак», — рассказ «Руки» и повесть-антиутопия «Говорит Москва», — и пересылает их за рубеж. В повести рассказывалось о введении в СССР Указом Президиума Верховного Совета Дня открытых убийств и последовавшем единодушном одобрении инициативы со стороны трудящихся масс.
В 1963 году в США вышел первый сборник произведений Даниэля. Их вывозила за границу дочь военно-морского атташе Франции Элен Пельтье-Замойская, с которой был знаком друг Даниэля, писатель Андрей Синявский, также тайно публиковавшийся на Западе под псевдонимом «Андрей Терц».
В 1964 году Лариса Богораз уехала от мужа в Новосибирск, забрав с собой сына, который с тех пор ездил к отцу только на школьные каникулы. В один из таких приездов Юлий Даниель рассказал 14-летнему подростку о своем «подпольном писательстве»: он опасался ареста и не хотел, чтобы это событие стало для сына шоком.
Даниэль и Синявский были арестованы 13 сентября 1965 года. Им предъявили обвинение в написании и передаче для издания за границей произведений, «порочащих советский государственный и общественный строй».
В течение пяти месяцев следствия оба писателя содержались сначала во Внутренней (Лубянской) тюрьме, а затем в Лефортовском следственном изоляторе КГБ.
В 1966 году Юлий Даниэль был приговорен судом к пяти годам лишения свободы по обвинению в антисоветской агитации. Андрей Синявский получил семь лет лагерей. После вынесения приговора Синявский и Даниэль были отправлены в Мордовские лагеря для политзаключенных — Дубравлаг.
«В политическом лагере второй половины 1960-х Даниэль, с его острым интересом к людям, априорной доброжелательностью, абсолютной идеологической толерантностью, включенностью в самые разные национальные культуры, пришелся ко двору. У него установились добрые отношения со всеми землячествами и почти со всеми политическими и социальными группами лагерного социума. По свидетельству мемуаристов, его появление в Дубравлаге серьезно способствовало объединению этого Ноева ковчега (определение самого Даниэля) в единое сообщество политических заключенных», — рассказывает сын писателя Александр Даниэль. Это отнюдь не пришлось по вкусу лагерной администрации, результатом чего стали многочисленные взыскания, лишения свиданий, карцерные сроки, перевод на камерный режим и в итоге отправка во Владимирскую тюрьму.
В сентябре 1970 года Юлий Даниэль вышел на свободу. Поскольку прописка в Москве «особо опасных государственных преступников» была запрещена, первые два-три года он жил в Калуге. Ему дали комнату в коммунальной квартире и работу в патентном бюро на должности «инженер-переводчик». Вскоре он получил разрешение публиковать свои переводы под псевдонимом Юрий Петров.
Через несколько лет вернулся в Москву, где вскоре женился во второй раз — на своей старой знакомой и одной из самых постоянных лагерных корреспонденток Ирине Уваровой.
Много и плодотворно работал в качестве переводчика — закончил начатые в тюрьме переводы из Готье, переводил Байрона, Вальтера Скотта, Гюго, шотландские народные баллады, средневековых восточных и кавказских поэтов. К собственной же прозе практически не вернулся, как и к стихам, которые писал только в заключении.
В первые годы после освобождения от Юлия Даниэля ожидали активного включения в правозащитную деятельность и диссидентское движение. Однако ожидания не оправдались. Диссидентом он так и не стал, проявляя к общественной активности лишь сдержанный интерес.
С началом Перестройки произошло публичное переосмысление «дела Синявского и Даниэля», была открыта дорога в журналы его лагерным стихам. В ноябре 1988 года «Юность» напечатала одну из «криминальных» повестей Николая Аржака — «Искупление», а «Дружба народов» — сделанный в Мордовии перевод поэмы его солагерника, латышского поэта Кнута Скуениекса «Не оглядывайся».
Однако к этому моменту Даниэль уже несколько лет был тяжело болен и к переменам в своей судьбе отнесся достаточно равнодушно. Последний тяжелый инсульт лишил его речи и движения.
Юлий Даниэль скончался 30 декабря 1988 года. Похоронен на Ваганьковском кладбище.
17 октября 1991 года в «Известиях» появилось сообщение о пересмотре дел Ульманиса, Тимофеева-Ресовского и Царапкина, Синявского и Даниэля за отсутствием в их действиях состава преступления
Чем знаменит
Творчество Юлия Даниэля как писателя сегодня практически забыто — его имя чаще всего вспоминается в связи с так называемым «делом Синявского и Даниэля» — самым громким политическим процессом 60-х годов прошлого века.
Суд над Даниэлем и Синявским получил широкий общественный резонанс как в СССР, так и за границей. Именно с ним связывают начало второго периода диссидентского движения в СССР. Полноценная история правозащитного движения традиционно ведется с состоявшегося 5 декабря 1965 года в День конституции на Пушкинской площади в Москве «Митинга гласности» — первого в СССР публичного выступления под лозунгами защиты прав человека, гарантированных действующим законодательством. В митинге участвовали Александр Есенин-Вольпин, Юрий Галансков, Владимир Буковский и другие деятели диссидентского движения. В День советской конституции они выдвинули требование выполнять эту конституцию – в частности, обеспечить гласность суда над Андреем Синявским и Юлием Даниэлем.
«Дело Синявского и Даниэля — арест, следствие, суд — стало мощнейшим толчком к консолидации многих разных кружков и компаний в единую диссидентскую среду», — вспоминает сын писателя Александр Даниэль.
Появилось так называемое «Письмо 63-х» с ходатайством об освобождении писателей, подписанное, в том числе Львом Аннинским, Павлом Антокольским, Беллой Ахмадулиной, Юрием Домбровским, Виктором Шкловским, Давидом Самойловым, Корнеем и Лидией Чуковскими, Юрием Нагибиным, Ильей Эренбургом и другими видными деятелями науки и культуры.
В ответной статье секретариат Союза советских писателей (в том числе Константин Федин, Николай Тихонов, Константин Симонов и Сергей Михалков) высказался против Синявского и Даниэля. Отдельно выступил с критикой диссидентов Михаил Шолохов.
Всего в защиту Синявского и Даниэля было собрано более 1000 подписей.
О чем надо знать
Основная масса переводов стихотворений поэтов XX века (финских, латышских, армянских и др.) была сделана Юлием Даниэлем по подстрочникам. Ему также принадлежат талантливые переводы мировой поэтической классики (Вальтер Скотт, Уильям Вордсворт, Виктор Гюго, Теофиль Готье, Бодлер, Адельберт Шамиссо, Федерико Гарсиа Лорка и др.), которые публиковались по большей части под псевдонимом Ю.Петров.
Переводы из Аполлинера автор был вынужден подписать именем Булата Окуджавы по договоренности с последним. Переводы стихов из Книги песен Умберто Сабы были опубликованы под именем Давида Самойлова.
Собственные стихи Юлий Даниэль писал только за решеткой. Они попали на свободу и начали ходить в списках после его первого свидания с семьей по приезду в лагерь. Родственникам удалось вынести весь цикл стихотворений, написанных в Лубянской и Лефортовской тюрьмах, а также стихотворение «Приговор», сочиненное вскоре после прибытия в лагерь. В дальнейшем самиздатские списки пополнялись новыми стихотворениями, написанными уже в лагере.
В 1971 году Фонд им. Герцена (Амстердам) выпустил поэтический сборник Юлия Даниэля под заголовком «Стихи из неволи».
Прямая речь
««Я думаю, что за всю свою службу я все-таки совершил поступки, достойные похвалы: заставил выгнать себя из Саратовского училища и отказался учиться в Могилевском. У меня хватило ума и совести понять, что я не имею права командовать взводом, что это было бы подлостью — распоряжаться жизнью и смертью 40 человек, не умея читать карту, собрать пулемет, решить примитивную тактическую задачу… Там, на фронте, моим бойцам мало помогло бы, что я мог пробежать километр в противогазе или четко выполнить команду «Ряды вздвой! «. Я стал солдатом».
Из неоконченной книги Даниэля «Свободная охота».
«Попадись эти молодчики с чёрной совестью в памятные 20-годы, когда судили не опираясь на строго разграниченные статьи уголовного кодекса, а руководствуясь революционным правосознанием. (бурные аплодисменты). Ох, не ту бы меру наказания получили бы эти оборотни! (бурные аплодисменты). А тут, видите ли, ещё рассуждают о суровости приговора! Мне ещё хотелось бы обратиться к зарубёжным защитникам пасквилянтов: не беспокойтесь, дорогие, за сохранность у нас критики. Критику мы поддерживаем и развиваем, она остро звучит и на нынешнем нашем съезде. Но клевета — не критика, а грязь из лужи — не краски из палитры художника!»
Михаил Шолохов о приговоре Синявскому и Даниэлю на XXIII съезде КПСС , 1966 год.
Источник
Конспект урока по повести «Говорит Москва» Ю. Даниэля
- Психологи
- Логопеды
- Репетиторы
«Я умываю руки?» или маленькие люди всегда были опорой больших негодяев.
Автор: Преподаватель русского языка и литературы МОУ «Общеобразовательная гимназия №3» г. Архангельска — Пономарева И.П.
Домашний адрес: г. Архангельск, ул. Тимме, д. 24, кв. 27; тел. 89212440293.
Методический замысел урока:
Помочь ученикам задуматься об ответственной позиции человека в мире, о необходимости развивать в себе «орган прямохождения», способности мыслить свободно, нетривиально, непосредственно, уточняя, договаривая мысль до конца, дисциплинируя ее, ибо именно атрофия ответственности, бегство от ответственности, и, что гораздо страшнее, незнание о своей личной ответственности – одна из характеристик современного человека. Промолчать и присоединиться к большинству, возможно пытаясь защитить себя, – «умыть руки» — проще, чем, прислушавшись к себе и услышав голос совести, проявить личную позицию. Это трудный выбор, который определяет либо наше желание брать на себя ответственность, либо нашу «стороннюю» позицию, дающую злу возможность стать сильнее.
Осмыслить авторскую позицию по отношению к застарелой глухоте и презумкции безответственности
Формировать навыки совместного группового взаимодействия.
Отрабатывать навыки самостоятельного осмысленного чтения.
Учить оценивать свою и чужую работу адекватно.
Тип урока: компетентностный урок-исследование.
Основной проблемный вопрос урока:
« Так чего же я стою со всем своим великолепным пафосом разоблачения, презрения, со своей вонючей сторонней позицией? Понтий Пилат, предающий ежедневно свою собственную душу,- чего я стою?» («Говорит Москва»).
Методы, используемые на уроке и при его подготовке:
Создание комментария к повести;
Создание списка реминисценций;
Создание речи адвоката;
Групповая работа по анализу художественных символических деталей текста;
Создание карт-схем, опорных таблиц, диаграмм;
Написание аргументов в части «С» в ЕГЭ по русскому языку на материале повести «Говорит Москва»;
Создание текста для Википедии;
Мониторинг всех этапов урока, его частей, работы учеников
Основные понятия:
Безответственность и ответственность.
При подготовке к уроку были даны домашние задания:
создание виртуального комментария к повести «Говорит Москва»
смысл приема употребления местоимения «они»
Диаграмма освобождения от страха Анатолия Николаевича Карцева («двойника» автора – Юлия Даниэля)
5. «Речь адвоката в защиту Даниэля»
6. Создать произведение в стиле «рэп» на тему « Я не хочу убивать»
Предварительная подготовка: Чтобы войти в историко-литературный контекст повести,
овладеть философскими категориями, связанными с социо-культурным контекстом, мы посвятили время погружению в эпоху 60-ых годов. Этому помог просмотр цикла Л. Парфенова «Намедни», фильма Владимира Кара-Мурзы-младшего «Они выбирали свободу».
Обзорно изучили роман Замятина «Мы», Д. Оруэлла «1984», О. Хаскли «О дивный новый мир». Смотрели отрывки из фильма «Катынь» А. Вайды, «Убить дракона» М. Захарова, Д. Астрахана «Контракт со смертью».
Для постоянного нахождения в культурном контексте и возможности сразу раскрывать аллюзии Даниэля, намеки, идейные, стилистические, жанровые, сюжетные и другие параллели, все время до урока работала группа «комментарий», чтобы проецировать всю необходимую информацию на отдельный дополнительный экран. Перед этой группой стояла задача изучить текст произведения и выписать все историко-культурные реалии, которые ведут за собой пласт литературных отсылок, реминисценций и аллюзий, и создать комментарий к повести «Говорит Москва», сведениями из которого можно будет пользоваться в течение урока. Таким образом, при помощи такого методического приема, как создание комментария к тексту, решается задача обобщения наблюдений над текстом и включения его в историко-литературный контекст.
Основа сделанного ребятами заранее комментария к повести «Говорит Москва»
Н. Хрущев.Л.БрежневЗастойОттепельШестидесятникиСамиздатТамиздатБабий Яр (7)Тракторный завод (7)Юрий Даниэль (Николай Аржак)Андрей Синявский (Абрам Терц)
Процесс над Синявским и ДаниэлемДиссидентыПравозащитное движение5 декабря
Соц-артПолитические клишеАнтиутопия ГротескМетафораИсповедьпублицистика
ОниЗверь Хаскли «Когда-нибудь монах трудолюбивый прочтет мой труд усердный, безымянный» (5)Эпиграф к 3 части – аллюзия на строки А.Блока«лес рубят» Тунеядцы
«всем миром навалиться хотят» Лагерь)«Лайф»)ПилатДон-КихотДантесПушкинЧастица «вроде) «…стукачей среди нас вроде не должно было быть»
Раздаточный материал: таблица ключевых событий 50-60 гг.; документ «обвинение Синявского и Даниэля»; список историко-культурных реалий комментария, карта-схема «советский человек»;
Обязательным условием разговора является наличие текста повести у каждого ученика. Страницы пронумерованы у всех одинаково, чтобы быстро ориентироваться при поиске необходимой информации.
У каждой группы оценочный лист «на индивидуальность, личностное отношение», где по цветовой шкале оцениваются все этапы урока, выступления, индивидуальные задания.
У каждого человека перед собой красный и желтый квадрат для выражения своего мнения и красный, серый, зеленый квадрат для оценки своего личного участия в уроке.
Детали создания атмосферы:
Заранее учитель просит ребят одеться одинаково: например, «белый верх – темный низ», но взять с собой деталь костюма, которая может быть неким отличительным знаком.
Учитель тоже должен быть одет «в стиле материала» урока.
Введение в мир автора — Юлия Даниэля (Николая Аржака), «умная, благородная проза которого волею судьбы принадлежит истории правозащитного движения и «тамиздата», но в первую очередь все же она — явление русской словесности ХХ века».
Задача: добиться максимальной включенности, личного переживания, ощущения «кожей». Эмоциональный шок. Введение в ролевую ситуацию.
Входят в класс под музыку Б. Окуджавы «Мы не сеем…., попадая в ролевую ситуацию. На стене проецируются слайды с произведениями соцарта и соцреализма, изображающие образ советского человека.
Человек чести, необыкновенно обаятельный, талантливый и красивый… Он обладал уникальным даром делать счастливыми всех вокруг — близких, друзей, собак, котов и женщин, которые любили его когда-то или любили сейчас. Один из первых диссидентов, человек чести, шестидесятник…диккенсовский человек, забавный чудак… Все это о Юлии Даниэле (Николае Аржаке), «умная, благородная проза которого волею судьбы принадлежит истории правозащитного движения и «тамиздата», но в первую очередь все же она — явление русской словесности ХХ века».
Повесть «Говорит Москва» — предмет нашего исследования.
На доске проецируется слайд с определением темы, задач, основного проблемного вопроса урока.
Вопрос: Что в повести всерьез поразило Вас больше всего?
Учитель делится и своим восприятием: Больше всего меня поразило то, что в этой книге нет любви, потому что страх убивает любовь…
В основе сюжета гротесковая ситуация: объявление дня открытых убийств. На экране проецируется определение «гротеск»: Гротеск (фр. grotesque , буквально — причудливый; комичный) — вид художественной о́бразности, комически или трагикомически обобщающий и заостряющий жизненные отношения посредством причудливого и контрастного сочетания реального и фантастического, правдоподобия и карикатуры, гиперболы и алогизма. Издревле присущ художественному мышлению (произведения Аристофана, Лукиана, Ф. Рабле, Л. Стерна, Э. Т. А. Гофмана, Н. В. Гоголя, М. Твена, Ф. Кафки, М. А. Булгакова, М. Е. Салтыкова-Щедрина). Гротеск — всегда отклонение от нормы, условность, преувеличение, намеренная карикатура, поэтому он широко используется в сатирических целях.
Учитель читает: .. навстречу пожеланиям широких масс трудящихся .. объявить воскресенье 10 августа 1960 года. Днем открытых убийств. В этот день всем гражданам Советского Союза, достигшим шестнадцатилетнего возраста, предоставляется право свободного умерщвления любых других граждан, за исключением лиц, упомянутых в пункте первом примечаний к настоящему Указу. Действие Указа вступает в силу 10 августа 1960 года в 6 часов 00 минут по московскому времени и прекращается в 24 часа 00 минут. Примечания. Пункт первый. Запрещается убийство: а) детей до 16-ти лет, б) одетых в форму военнослужащих и работников милиции и в) работников транспорта при исполнении служебных обязанностей. Пункт второй. Убийство, совершённое до или после указанного срока, равно как и убийство, совершённое с целью грабежа или являющееся результатом насилия над женщиной, будет рассматриваться как уголовное преступление и караться в соответствии с существующими законами. Москва. Кремль.
Вопрос: Что бы Вы делали, если бы вдруг «по приказу Родины…» объявили день открытых убийств?
Вопрос: Каков смысл использования такого приема, как гротеск?
Вывод: Гротеск , как литературный прием, основанный на отклонении от нормы, призван вскрыть обыденность нормальность ненормального, которую люди воспринимают как руководство к действию, не задумываясь ни на минуту. С этим связано и название повести, один из смыслов которого: (Б. Шрагин «неосознанное согласие»). Задача автора — показать абсудность, ненормальность цели создания нового советского человека, которая может быть достигнута только через насилие, поэтому «фабула откровенно условна, нарочито фантастически абсурдна». Эту задачу можно разрешить через особый жанр антиутопии, «гротескно-фантастической притчи» (Л.З.Копелев). На доске ссылка об антиутопии, подготовленная группой «комментарий». Антиутопия (англ. dystopia ) — направление в художественной литературе и кино, в узком смысле описание тоталитарного государства, в широком смысле — любого общества, в котором возобладали негативные тенденции развития
Тоталитарная идея создания «РАЯ» без Бога – это утопия, которая может быть воплощена только через насилие, и поэтому неизбежна всеобщая связанность страхом, ломает нравственный хребет человека и заставляет глушить в себе все чувства, кроме, кроме самосохранения.
Вопрос: Автор неслучайно использует метафору «день открытых убийств». Зачем?
На доске ссылка: «метафора»: Метафора (от др.-греч. μεταφορά — «перенос», «переносное значение») — фигура речи (троп), использующая название объекта одного класса для описания объекта другого класса, в том числе, чтобы кратко выразить объемное значение описываемого объекта. Термин принадлежит Аристотелю и связан с его пониманием искусства как подражания жизни. Метафора Аристотеля в сущности почти неотличима от гиперболы (преувеличения), от синекдохи (иносказания), от простого сравнения или олицетворения и уподобления.
Вопрос: «День открытых убийств стал понятием нарицательным» (И. Уварова-Даниэль). Как Вы понимаете эту мысль? Обратимся к тексту 5 главы:
Новые восьми-девятиэтажные дома стояли разомкнутым строем параллельно бульвару; их светлые кирпичные лица с чисто промытыми глазами доброжелательно и обнадеживающе глядели на молоденькую зелень посадок. Но в разрывы этого парадного оптимизма упорно, с мрачным сознанием собственного превосходства уставились серые здания тридцатых годов. Поставленные углами к бульвару, клиноподобным строем, немецкой «свиньей», — они, не трогаясь с места, все же надвигались из глубины дворов. И такая уверенность в своей правоте чувствовалась в них, такая непоколебимая верность идее, что казалось: восстань только из гроба Зодчий, породивший их, протяни он указующую длань — и серые утюги двинутся вперед, сметая картонную мишуру новостроек, равняя с асфальтом автоматические лифты, финскую мебель, двухтомники Хемингуэя и фиги в карманах модных брюк.
Вывод: «Повесть Аржака-Даниэля «Говорит Москва», с его исключительно удачным гоголевским сюжетом «дня открытых убийств», вряд ли в чисто реалистическом плане может быть поставлена рядом со стенограммами XXII съезда партии, с тем, что было рассказано там. Тут уже не «день открытых убийств», а «двадцать лет открытых убийств». (В. Шаламов)
Таблица реальных ключевых событий эпохи 50-60 гг проецируется на1 доску.
2 часть урока: Включение во время: Свою страну эпохи 60-х Б. Окуджава называл «империей страха» говоря о «зловонной мертвечине брежневского болота».
Вопрос: Какие детали текста Вы бы выбрали, чтобы доказать ненормальность законов общества, в котором живут герои?
Вывод: Страх, ложь (двоемыслие), идеология, нагнетание образа постоянного врага, реализация метафоры «мир как фронт борьбы», образ зверя – «зверь», воспитание бесчувствия — это механизмы «дрессировки». Один из механизмов дрессировки – искалеченный язык. Использование политических и языковых клише официально-делового стиля. ( «Неужели вам непонятно, что задача новояза – сузить горизонты мысли» (Д. Оруэлл «1984»).
3 часть: Объект сатиры и самоиронии автора — особый тип человека « homo sovetikus » как «продукт» систематической дрессировки страхом. Таблица об особых чертах « homo sovetikus », сделанная при изучении произведений Булгакова, Бабеля, Шварца, проецируется на 2 доску.
Ученики уже сидят по группам, каждая из которых уже заранее работала с одной или двумя частями текста. В каждой группе есть старший. Каждая группа получает оценочную карту и во время ответов оценивает работу всех групп и свою по цветовой шкале: серый – шаблонно, зеленый – интересно, любопытно, красный – ярко, неординарно.
Источник