Реферат: Соловьёва В.С. Три разговора
Итоговая работа великого русского мыслителя Владимира Сергеевича Соловьёва посвящена вечным вопросам бытия: добро и зло, истина и ложь, религия и нигилизм. По определению самого философа «это разговоры о зле, о военной и мирной борьбе с ним».
Сам автор говорил: «Моя задача здесь скорее полемическая, то есть я хотел ярко выставить связанные с вопросом о зле жизненные стороны христианской истины. «В самом произведении чётко поставлен вопрос: есть ли зло только естественный недостаток, само собою исчезающее с ростом добра, или оно есть действительная сила, посредством соблазнов владеющая нашим миром.
Это произведение строится в форме диалога-спора, суть которого — в толковании истории, "нравственного порядка" вещей, в чем их смысл.
Анализируя данное произведение, я пришла к выводу, что нельзя рассматривать все три разговора по отдельности. Так как тема одного разговора прослеживается и в содержании других. Поэтому в моём реферате нет чёткого деления на части, а выделяются главные моменты произведения в целом.
Действие происходит в саду одной из вилл, расположенной у подножия Альп, где случайно сошлись пятеро русских: старый боевой г е н е р а л; п о л и т и к- «муж совета», отдыхающий от теоретических и практических занятий государственными делами; молодой к н я з ь, моралист и народник, издающий разные брошюры по нравственным и общественным вопросам; д а м а средних лет, любопытная ко всему человечеству, и ещё один господин неопределённого возраста и общественного положения- автор называет его г-н Z.
Первый разговор начинается по поводу газетной статьи и насчёт литературного похода против войны и военной службы. Первым в разговор вступает Генерал: «Существует теперь или нет христолюбивая и достославная российское воинство? Спокон веков всякий военный человек знал и чувствовал, что служит делу важному и хорошему. Это наше дело всегда освящалось в церквах, прославлялась молвою.… И вот мы вдруг узнаём, что всё это нам нужно забыть, а дело, которому мы служили и гордились, объявлено дурным и пагубным, оно противно Божьим заповедям…»Сам военный не знает, как на себя смотреть: как на настоящего человека или как на «изверга естества». В полемику с ним вступает князь, который осуждает войну и военную службу. Свою позицию он выражает так: «не убий» и считает, что убийство есть зло, противное воли Божией, и что оно ни под каким видом не может быть никому дозволено».Ещё одной точки зрения придерживается политик, который полагает, что все нападки в статье обращены не к военным, а к дипломатам и другим «штатским», которые очень мало интересуются «христолюбивостью».А военные по его мнению должны выполнять беспрекословно приказания начальства, хотя литературная агитация против войны для него явление отрадное.
Генерал начинает спорить, что армии непременно нужна полная уверенность в том, что война есть дело святое, благодаря чему в войсках будет воспитываться боевой дух. Разговор переходит в ту стадию, при которой начинается рассмотрение самой войны как неизбежного зла бедствия, терпимого в крайних случаях. Вспоминается даже, что все святые русской церкви принадлежат лишь к двум классам: или монархи, или войны. А значит христианские народы, «по мысли которых святцы делались», военную профессию уважали и ценили. Вразрез этой теории идет мысль князя, который из журналов прочитал, что христианство безусловно осуждает войну. А сам он считает, что война и военщина — «безусловное и крайнее зло, от которого человечество должно непременно и сейчас же избавиться». Что поведет, по его мнению, к торжеству разума и добра.
И тут перед нами встаёт ещё одна точка зрения. Её высказывает г-н Z. Он говорит о том, что война не есть безусловное зло, и что мир не есть безусловное добро, то есть бывает хорошая война, значит, возможен дурной мир. Здесь мы видим разницу между взглядами г-на Z и Генерала, который, как военный человек, думает, что война может быть очень плохим делом «…именно, когда нас бьют, как, например, под Нарвой» и мир может быть прекрасным, как например, Ништадтсий. Генерал начинает рассказывать своим собеседникам об одном сражении на Аладжинских высотах (что было на войне с турками), при котором «и своих и чужих много полегло», и при этом каждый воевал за «свою правду». На что князь ему замечает, каким же образом война может быть честным и святым делом, когда это борьба «одних разбойников с другими». Но генерал с ним не согласен. Он считает, что «умри бы он тогда- прямо предстал бы перед Всевышним и занял бы место в раю».Ему не интересно знать, что по ту и по эту сторону все люди и что во всяком человеке есть добро и зло. Генералу важно, «что из двух в ком пересилило».
И тут г-н Z поднимает вопрос о религии, Христе, который «не подействовал силою евангельского духа, чтобы пробудить добро, сокрытое в душах Иуды, Ирода, еврейских первосвященников. Почему же Он не избавил их души от той ужасной тьмы, в которой они находились?»
Интересным представляется рассказ г-на Z о двух афинских странниках, пришедших в конце жизни к такому выводу: греши и не кайся, ибо раскаяние ведёт к унынию, а оно является большим грехом.
Далее спор снова возвращается к теме войны. Политик твёрдо убеждён в том, что нельзя оспаривать исторического значения войны, как главного средства, которым создавалось и упрочивалось государство. Он считает, что нет такого государства, которое было бы создано и укреплено, без военных действий. Политик приводит в пример Северную Америку, которой пришлось добывать свою политическую независимость путём долголетней войны. Но князь отвечает, что это говорит о «неважности государства» , и что война не несёт в себе великого исторического значения для условий создания государства. Политик пытается доказать, что военный период истории кончился. Хотя о немедленном разоружении не может быть и речи, «ни мы, ни наши дети больших войн не увидим». Он приводит в пример время Владимира Мономаха, когда приходилось ограждать будущее русского государства от половцев, а потом от татар. Теперь же таких угроз России не наблюдается и ,следовательно, война и военные просто не нужны. Сейчас, считает Политик, война имеет смысл быть где-нибудь в Африке или Средней Азии. И снова приходится ему возвращаться к мысли о «святых войнах». Он говорит так: «Войны, которые воздвигнуты в ранг святых, возможно, были в киевской или монгольской эпохе. В подтверждение своих слов он приводит в пример Александра Невского и Александра Суворова. Александр Невский сражался за национально-политическую будущность своего отечества, поэтому он — святой. Александру Суворову, напротив, спасать Россию не приходилось. Спасение же России от Наполеона (с ним «можно было бы договориться»)- это патриотическая риторика. Далее Политик рассуждает о Крымской войне , как о «безумной», а её причина, по его мнению, — это «дурная воинствующая политика, в результате которой погибло полмиллиона людей».
Следующая интересная мысль состоит в том, что современные нации перестают уметь воевать, а сближение России с Францией — выгодно, это — «союз мира и предосторожности». Ему парирует Генерал, говоря, что если опять столкнуться две военные нации, то опять «пойдут бюллетени», и военные качества всё равно нужны. На это политик прямо заявляет: «Как в теле ненужные органы атрофируются , так и в человечестве воинствующие качества стали не нужны.»
Что же предлагает Политик, в чём он видит решение этих проблем? А в том, чтобы взяться за ум и вести хорошую политику, например, с Турцией: «ввести её в среду культурных наций, помочь образоваться и стать способными справедливо и гуманно управлять народами, которые не в состоянии мирно управляться со своими делами». Тут идёт сравнение с Россией, где было отменено крепостное право. В чём же тогда состоит особая задача русской политики в восточном вопросе? Здесь Политик предлагает идею, что все европейские нации должны быть солидарны в интересе культурного расширения. А конкретно Россия должна удвоить усилия, чтобы скорее догнать другие нации. Русский народ должен воспользоваться опытом сотрудничества. «Добровольно трудясь над культурным прогрессом варварских государств, мы стягиваем узы солидарности между нами и другими европейскими нациями».
Но Генерал, как человек, побывавший на войне, не верит в солидарность. На это Политик заявляет, что коль мы сами европейцы, так и должны быть солидарны с другими европейскими нациями. Однако не все собравшиеся считают, что русский народ — европейцы. Например, г-н Z утверждает что «мы представляем собой особый греко-славянский тип. И Политик вновь оперирует тем, что «Россия – великая окраина Европы в сторону Азии, то есть азиатский элемент в природу нашу вошёл, второю душою сделался». И чтобы разобраться во всём «необходимо возобладание одной души, разумеется лучшей , то есть умственно более сильной, более способной к дальнейшему прогрессу . Сначала нации должны были сложиться, окрепнуть и «устоять против низших элементов». В этот период нужна была война, которая на том этапе была делом святым. А теперь наступает эпоха мира и мирного распространения повсюду европейской культуры. И в этом Политик видит смысл истории: «мирная политика есть мерило и симптом культурного прогресса».
Тогда что же дальше? Может быть, ускоренный прогресс есть симптом конца, а, значит, исторический процесс приближается к своей развязке? Г-н Z подводит разговор к тому, что о прогрессе заботиться нельзя, если знать, что «конец его всегда есть смерть для всякого человека». Генерал уточняет эту мысль, а именно встаёт вопрос об антихристе и антихристианстве: «духа Христова не имея , выдают себя за самых настоящих христиан». То есть антихристианство ведёт к исторической трагедии, так как это будет «не простое неверие или отрицание христианства, а это будет религиозное самозванство».
Но как же с этим бороться? Дама пытается предположить, что нужно заботиться о том, чтобы добра в людях было больше. Сражение между добром и злом неизбежно.
Черту подводит князь цитатой из Евангелие: «Ищите Царства Божия и правды его, а остальное приложится вам».
Итак , проанализировав данное произведение, можно кратко обобщить и сказать, что:
Князь и политик выступают как поборники прогресса, их позиция сводится к установке: все к лучшему в этом лучшем из миров. . Политик высказывает позитивистскую трактовку истории и "нравственного порядка", как результата естественного и необходимого прогресса общества (во втором разговоре): в мире правит необходимость, и добро в конечном итоге — не более чем продукт культуры ("вежливость", которая воспитывается культурой). Но такая утилитарная точка зрения неприемлема для его оппонентов, поскольку такое объяснение выносит проблему смысла за скобки ("нельзя толковать о смысле войны безотносительно ко времени").Такой прогресс не дает объяснения истории — это всего лишь "тень тени". История — процесс бессмысленный. Князем (в третьем разговоре) этот смысл привносится: это — построение града Божьего на земле.
Какой же точки зрения придерживается сам автор «Трёх разговоров»? На этот вопрос нельзя ответить однозначно, так как ещё в предисловии Соловьёв признаётся в том , что ,хотя в большей степени принимает безусловно- религиозный взгляд, выраженный в рассуждениях г-на Z (самого, на мой взгляд, загадочного из собеседников) и в повести отца Пансофия, всё-таки признаёт относительную правду и за двумя другими: религиозно-бытовой позиции Генерала и культурно-прогрессивной Политика.
Герои произведения ведут достаточно жёсткую полемику, в том смысле, что все свои высказывания они полностью обосновывают, и у рассматриваемых ими вопросов столько реальных противоречий, что мне самой трудно определиться, с какой позицией соглашаться, а с какой — нет. Я считаю, что эти вопросы актуальны и в наше время, потому что по-прежнему существует множество взглядов, мнений и рассуждений на эту тему. Поэтому сложно сказать, когда человечество сможет прийти и придет ли оно вообще к разрешению таких вечных проблем, как война, прогресс, история и перспектива развития человеческого общества.
Источник
Три разговора Владимира Соловьёва
В 1900 году Владимир Соловьёв публикует философскую работу «Три разговора о войне, прогрессе и Конце Света».
Генерал, Политик, Господин Z и Дама обсуждают злободневные вопросы, накопившиеся в русском обществе. К «разговорам» прилагается небольшая повесть, в которой монах Пансофий рассказывает о грядущем приходе Антихриста. Все эти персонажи – плод фантазии Владимира Соловьёва.
Философ в доступной форме излагает своё видение мира. Этот труд представляет собой богатый материал для раздумий о будущем устройстве человеческого общества.
1. Концепция Владимира Соловьёва
В предварительном слове Соловьёв пишет о «добрых и злых исторических силах». Эта мысль, по-моему мнению, есть не что иное, как мифологизация общества. На самом деле в жизни нет ни добрых, ни злых сил, подобно тому, как нет их в царстве животных и растений. Жизнь разделяется на сферы влияния государства, классов, сословий, великих личностей. Каждая из этих общественных единиц имеет свои представления о добре и зле и каждая претендует на всеобщую правду. Если взглянуть на жизнь людей с высоты птичьего полёта, то она покажется муравейником, биологической массой, неизвестно для чего существующей! Поэтому нет смысла рассматривать общество с нравственной точки зрения. В жизни всё просто: сильный побеждает слабого.
Соловьёв отвергает «новые религии» с их «мнимым Царством Небесным» и «мнимым Евангелием». Нельзя не видеть, что такого рода противопоставление истинной и ложной религии условно, оно не имеет под собой никакой логической основы, но диктуется требованиями православия господствующего в России.
В первом разговоре Генерал утверждает: «Война есть дело святое». Это верно. Однако мне кажется, что война на самом деле – дело святое, причём, не только для одного русского народа, а для всех народов, защищающих интересы своей страны. Ни у какого народа нет привилегий!
Генералу резонно возражает Господин Z. Его мысль заключается в том, что иной раз война не есть «преимущественно зло» и мир не есть «преимущественно добро». Опять-таки надо заметить, что в конце XX века откровенное «смертоубийство» уступает место новому типу войны – идейно-информационной, последствия которой не менее, если не более ужасны для народа, потерпевшего поражение в войне.
Соловьёвская идея о «панмонголизме» во многом оказывается пророческой: в XX столетии на политическую авансцену выходят народы Азии, Африки, Латинской Америки, громко заявляют о себе Япония и Китай. Последний в XXI веке превращается в сверхдержаву.
Во втором разговоре вновь затрагивается вопрос о войне. Политик трактует войну, как необходимое «историческое средство». Эта идея применима к прошлому и частично к настоящему, ибо имеет прямое отношение к государствам, пока ещё находящимся на пути самоутверждения. В наше время война трансформируется в «мирное» средство порабощения мощным государством слабых народов. Например, если США возьмут курс на расчленение огромной России, то сделают это точно так же «без крови», как они разрушили СССР.
Не лишены основания мысли Политика о внешнеполитическом курсе России. Если Россия будет сотрудничать с Европой, то монголы (читай: японцы, китайцы) не рискнут напасть на неё. Так происходит в XX веке. Так будет и в XXI столетии. Если же Запад и Китай объединятся против России, её ждёт печальная участь.
Далее Политик говорит о «едином человечестве» под эгидой Европы. Первая часть этой мысли – рациональна, вторая – сомнительна. Действительно, в XX веке происходят объединительные процессы: в мире социализма и капитализма, в Движении неприсоединения, в Лиге арабских государств, внутри США с их глобализацией, в объединённой Европе. Однако налицо и противоположный процесс: западная цивилизация активно заселяется азиатскими, африканскими, латиноамериканскими народами. К этому надо добавить, что в XXI столетии гегемония США неизбежно ослабнет.
В третьем разговоре Господин Z уверяет, что «прогресс есть симптом конца». Предчувствие грядущих трагических событий порождает мысли о Конце Света, имеет под собой реальную почву: XX век оказывается веком крушения империи, мировых войн и революций, в нашем XXI столетии человечеству грозит экологическая катастрофа. Тем не менее, мы верим в благополучный исход событий. Мы надеемся, что люди начнут жить разумно. Кроме того, это необходимо, чтобы затем осваивать другие планеты.
Господин Z убеждён, что «Антихрист» явится под личиной добропорядочного христианина. Но он будет разоблачён и свергнут. Господин Z не сомневается в конечной победе жизни над смертью, добра над злом. И произойдёт это через жертвенную смерть и воскресение Иисуса Христа. Отвергать эту христианскую доктрину – значит проявлять, по меньшей мере, опрометчивость. Ведь не исключено, что учёные откроют закон бессмертия, и христианская мечта окажется реальностью. Уже сейчас человека можно наделить необыкновенными способностями, но будет ли «сверхчеловек» «Антихристом» или Христом – это ещё вопрос!
Интересна мысль Господина Z о новой земле, «любовно обручённой с новым Небом» – разве это не предвидение того, что люди поселятся на других планетах?
В прилагаемой к «Трём разговорам» повести об «Антихристе» находим ряд пророчеств Соловьёва, которые сбываются в XX-XXI веках. Они таковы:
1. XX век будет последним веком разрушительных войн;
2. В XX веке заявит о себе «панмонголизм»;
3. В XX веке произойдёт милитаризация Японии и Китая;
4. В XX веке разыграется мировая война (которую, правда, развязывает не Китай, а Германия).
5. XX век будет отмечены активным взаимодействием Запада и Востока.
6. В XX столетии возникнут Соединённые Штаты Европы;
7. XX век ознаменуются небывалым подъёмом культуры, науки и техники;
8. При этом канут в прошлое наивный материализм и наивная вера в Бога.
Монах Пансофий предсказывает и такие события, которые ждут своего осуществления в последующие века. Он предвидит появление выдающейся личности, способной возглавить мировое правительство: это будет умный, гибкий политик, спиритуалист и филантроп, считающий себя вторым Христом, в чьём лице люди увидят «великого, несравненного, единственного» руководителя. Он провозгласит себя гарантом «вечного вселенского мира». Тем не менее, наступит час, когда истинные верующие распознают ложную добродетельность «Антихриста» и свергнут его с престола власти. С помощью небесных сил свершится объединение всех христианских конфессий и евреев. Так устами Пансофия Владимир Соловьёв высказывает идею о вселенской церкви (слово «пансофия» означает — всеобщая мудрость, что лишний раз указывает на светские тенденции в религиозном мироощущении Владимира Соловьёва). Кто знает, в какой форме произошёл бы синтез божественной премудрости и человеческой мудрости во взглядах философа, проживи он ещё два десятка лет?
2. Правитель мира.
Как представляется будущий правитель мира с высоты сегодняшнего дня?
Правитель мира выйдет из народной среды. Это позволит ему стать универсальной личностью с всеохватывающим взглядом на жизнь.
Своими делами и свершениями правитель мира предопределит ход истории, внесёт существенный вклад в общественную жизнь людей.
Правитель мира придёт к власти через многосоставную и тщательно выверенную избирательную систему. Совершенно исключены случайные люди, ни деньги, ни родственные связи, ни могущественные политики не смогут помочь ему занять высокий пост.
Правитель мира должен обладать всеобъемлющим и проницательным умом, чтобы решать сложнейшие проблемы, стоящие перед человечеством. Ему надо уметь учитывать интересы различных государств, цивилизаций и культур, быть способным управлять всечеловеческим обществом, следить за изменениями климата, посылать людей в космические экспедиции, налаживать контакты с представителями иных цивилизаций, наконец, решать задачи по продлению человеческой жизни.
Сомнительно, чтобы мировоззрение правителя мира будет играть заметную роль в его общественной деятельности: он может быть верующим или атеистом, христианином или иудеем, принадлежать к белой, жёлтой или чёрной расе. Важнее другое: ему необходимо быть планетарно мыслящим человеком!
К лучшим чертам правителя мира надо отнести волю и решительность в момент возникновения внешней (внеземной) и внутренней опасности. Он осознаёт, что в его руках – судьба человечества, а потому проявляет твёрдость и настойчивость в достижении намеченных целей.
Правителю мира не дано быть реформатором. Он консолидирует опыт многих поколений людей. Он осторожно и сдержанно относится к нововведениям. Однако он движется вперёд, совершенствует общество. Таким образом, правитель мира – это консервативно мыслящий обновленец.
Как глава консервативно-либерального общества, правитель мира обеспечит гармоническое равновесие и естественную взаимообусловленность старых и новых законов.
Как руководить народами мира? И сложно и просто! Надо сделать так, чтобы каждый народ был счастлив и гордился своим вкладом в общечеловеческую культуру!
Правитель мира будет пользоваться исключительным доверием народов и политиков.
Долговременное пребывание у власти правителя мира обеспечит действенность его законов и постановлений на протяжении десятилетий и столетий.
Правитель мира не станет искать популярности у людей ни добрыми делами, ни успехами в общественной работе. Он не нуждается в почитателях, сподвижниках, последователях, ему нужны уважение и достойная оценка его труда. Делом чести для него окажется быть посланным в космос на одну из человеческих колоний. Он с пониманием относится к гражданскому долгу, помня, как в своё время Древний Рим посылал консулов управлять многочисленными провинциями.
Наделённый выдающимся интеллектом, правитель мира, без сомнения, будет обладать высочайшей нравственной и духовной культурой. Поэтому нет основания ожидать прихода «Антихриста» или Христа, Искусителя или Спасителя человечества!
Источник
Три разговора анализ работы
11 февраля 2016
Важно не то, что во всяком человеке есть зачатки и добра и зла, а то, что из двух в ком пересилило. Зло действительно существует, и оно выражается не в одном отсутствии добра, а в положительном сопротивлении и перевесе низших качеств над высшими во всех областях бытия. Для исполнения воли Божией и достижения Царства Божия кроме совести и ума нужно еще что-нибудь третье — вдохновение добра, или прямое и положительное действие самого доброго начала на нас и в нас. Настоящая культура требует, чтобы всякая драка между людьми и между нациями была вовсе упразднена. О Рождестве в церквах поется: «На земле мир, в человецех благоволение». Это значит, что мир на земле будет только тогда, когда между людьми будет благоволение. Нужно не молиться Богу, а действовать по-Божьи. Грех один только и есть смертный — уныние, потому что из него рождается отчаяние, а отчаяние — это уже, собственно, и не грех, а сама смерть духовная.
Цитаты из книги Владимир Соловьев —
Три разговора о войне, прогрессе и конце всемирной истории,
со включением краткой повести об Антихристе
ПРЕДИСЛОВИЕ
Есть ли зло только естественный недостаток, несовершенство, само собою исчезающее с ростом добра, или оно есть действительная сила, посредством соблазнов владеющая нашим миром, так что для успешной борьбы с нею нужно иметь точку опоры в ином порядке бытия?
Много лет тому назад прочел я известие о новой религии, возникшей где-то в восточных губерниях. Эта религия, последователи которой назывались вертидырниками или дыромоляями, состояла в том, что, просверлив в каком-нибудь темном углу в стене избы дыру средней величины, эти люди прикладывали к ней губы и много раз настойчиво повторяли: «Изба моя, дыра моя, спаси меня!». Никогда еще, кажется, предмет богопочитания не достигал такой крайней степени упрощения.
Истинная задача полемики здесь — не опровержение мнимой религии, а обнаружение действительного обмана.
Никакая русская цензура не требует заявлять такие убеждения, которых не имеешь, притворяться верящим в то, во что не веришь, любящим и чтущим то, что презираешь и ненавидишь.
С полемическою задачею этих диалогов связана у меня положительная: представить вопрос о борьбе против зла и о смысле истории с трех различных точек зрения, из которых одна, религиозно-бытовая, принадлежащая прошедшему, выступает особенно в первом разговоре, в речах генерала; другая, культурно-прогрессивная, господствующая в настоящее время, высказывается и защищается политиком, особенно во втором разговоре, и третья, безусловно-религиозная, которой еще предстоит проявить свое решающее значение в будущем, указана в третьем разговоре в рассуждениях г[-на] Z и в повести отца Пансофия.
Если прекращение войны вообще я считаю невозможным раньше окончательной катастрофы, то в теснейшем сближении и мирном сотрудничестве всех христианских народов и государств я вижу не только возможный, но необходимый и нравственно обязательный путь спасения для христианского мира от поглощения его низшими стихиями.
_______
О книге:
Первая публикация под названием «Под пальмами. Три разговора о мирных и военных делах»» в журнале «Книжки Недели». 1899. No 10. С. 5—37; No 11. С. 126—159; 1900. No 1. С. 150—187.
В 1900 г., еще при жизни автора, вышло первое отдельное издание, под новым названием, с предисловием, впервые напечатанным в газете «Россия» под заголовком «О поддельном добре», и с незначительными исправлениями по сравнению с первоначальным текстом: «Три разговора о войне, прогрессе и конце всемирной истории, со включением краткой повести об Антихристе и с приложениями».
«Три разговора» — последняя книга Вл. Соловьева, но ее было бы опрометчиво рассматривать как своеобразное завещание, как безнадежный итог всего его творчества. Этому противоречит и пафос замечательной книги «Оправдание добра», второе, значительно дополненное издание которой вышло в 1899 г., и вся общественно-публицистическая деятельность Соловьева, которую он не прекращал до последних дней жизни и которая была проникнута идеями свободы, нравственности, веры и долга, теми идеями, что должны восторжествовать над силами зла в земной жизни. Несомненно, что последние годы философа были полны трагических предчувствий, о чем он, например, писал к В. Л. Величко 3 июля 1897 г.: «Наступающий конец мира веет мне в лицо каким-то явственным, хоть неуловимым дуновением,— как путник, приближающийся к морю, чувствует морской воздух прежде, чем увидит море». Но, думается, «Три разговора» не следует подвергать расширительному толкованию, надо всегда помнить об их полемической заостренности (прежде всего против толстовства) и не упускать из вида свидетельства самого Соловьева: «Я написал это, чтобы окончательно высказать мой взгляд на церковный вопрос». В «Трех разговорах» немало от соловьевской историософии и эсхатологии, но еще больше — от традиционных для него общественно-политических проблем. Местами «Три разговора» напоминают публицистический комментарий к газетным сообщениям. К сказанному можно добавить, что публичное чтение Соловьевым «Повести об Антихристе» весной 1900 г. вызвало насмешки петербургской публики.
К работе над «Антихристом» писатель приступил весной 1896 г., возможно, под влиянием той ожесточенной полемики, что вызвала в русской печати его статья «Смысл войны» (1895), составившая затем восемнадцатую главу «Оправдания добра». Большинство критиков восприняли ее (совершенно ошибочно) как апологию войны. Соловьев предсказывал вооруженную борьбу между Европою и «монгольскою Азией», которая «будет, конечно, последнею, но тем более ужасною, действительно всемирною войною, и не безразлично для судеб человечества, какая сторона останется в ней победительницею». Правда, добавлял он, в этой борьбе нет безусловной, извне тяготеющей необходимости: «Дело еще в наших руках. Против Европы, внутренно объединенной и действительно христианской, Азия не имела бы ни оправдания борьбы, ни условий победы». Ясно, что в этих высказываниях легко усмотреть зародыш некоторых страниц из «Трех разговоров».
Работа над творениями Платона подсказала Соловьеву редкую в русской литературе форму произведения — классический платоновский диалог, когда собеседники, при всей разности их взглядов, равным образом участвуют в выявлении основных идей автора. Очевидно, что г. Z высказывает суждения, наиболее близкие Соловьеву. Прототипом Политика, возможно, был С. Ю. Витте, тогдашний министр финансов, с которым Соловьев находился в добрых отношениях. Князь — выразитель толстовских воззрений. Монах Пансофий, сочинивший «Краткую повесть об Антихристе»,— поэт Вл. Соловьев, чей стихотворный эпиграф предваряет повесть. Окончательную отделку «Три разговора» получили весной — осенью 1899 г., зимой 1900 г. была написана «Повесть об Антихристе».
Три разговора о войне, прогрессе и конце всемирной истории — философское сочинение Владимира Соловьева, написанное весной 1900 года за несколько месяцев до своей смерти. Данное сочинение рассматривается как «завещание» и даже предсказание. Вместе с тем, Г.В. Флоровский замечает в этой книге отход Соловьева от его прежних идей (в т.ч. и г.о. теократии).
Первый разговор касается темы войны. Соловьев хотя и признает в войне зло, так как война предполагает убийство, тем не менее он полагает, что война может быть справедливой. В качестве примера он рассказывает историю Генерала о возмездии башибузукам за уничтожение армянского села. Другая история касается Владимира Мономаха, который громил половцев, предупреждая их разорительные набеги на мирные славянские села.
Второй разговор посвящён теме прогресса, который усматривается в стремлении к международному миру, избавлении от кровожадной дикости в пользу цивилизации («мирная политика есть симптом прогресса»). Соловьев упоминает о прогрессе в Турецкой империи, а также говорит о переносе центра мировой истории на Дальний Восток. Соловьев был сторонником мирного освоения Азии Россией совместно с Англией, а также солидарности с прочими европейскими нациями. Отторжение Европы бросает Россию в объятья Азии.
Третий разговор касается антихриста. Разбирая проявления прогресса, Соловьев замечает, что смерть и зло по-прежнему сохраняются в мире. Зло проявляется не только на индивидуальном или общественном уровне, но и на физическом. И спасение от этого зла возможно только с помощью высших сил, а именно воскресения. Без истинного воскресения добро оказывается таковым лишь по внешности, но не по сути.
Далее Соловьев переходит к повести об антихристе, в эпиграфе к которой упоминает термин панмонголизм. Панмонголизм означает идею консолидации «народов Восточной Азии» против Европы в рамках обновленной японско-китайской Срединной империи. Соловьев предсказывает, что такая империя вытеснит англичан из Бирмы, а французов из Индокитая и вторгнется в российскую Среднюю Азию и далее в европейскую Россию, Германию и Францию. Однако новое монгольское иго заканчивается всеевропейским восстанием. Однако в освобожденной Европе обнаружится антихрист — «великий аскет, спиритуалист и филантроп», а также вегетарианец. При поддержке масонов этот человек в XXI веке станет президентом «Европейских Соединенных Штатов», которые трансформируются во «всемирную монархию». Антихристу будет помогать католический епископ Аполлоний, хотя само папство будет уже изгнано из Рима. Столицей империи Антихриста станет Иерусалим, где появится «храм для единения всех культов». Во время общехристианского собора погибнут два праведника: католический папа Петр (служивший архиепископом Могилёвским) и православный старец Иоанн. Конец власти Антихриста положило восстание евреев, а окончательное уничтожение его армий было вызвано извержением вулкана в районе Мертвого моря.
Источник:
Соловьев В. С. Смысл любви: Избранные произведения. М.: Современник, 1991. — 525 с. С.293-427.
ISBN 5-270-01370-3
Источник
Мальмкрог: «Три разговора» без последних страниц
РI предлагает авторам и читателям своего рода конкурс на интеллектуальное расследование. По какой причине современный румынский режиссер обратился к философским диалогам конца XIX века, проблематика которых едва ли актуальна для сегодняшнего дня? Почему он обошелся с экранизируемым произведением, с одной стороны, столь свободно (удалив всю финальную часть текста, казалось бы, наиболее выигрышную для инсценировки), а, с другой, столь аккуратно, практически не изменив текст диалогов? Почему он заменил некоторых мужских персонажей женскими: пытался ли он этим продемонстрировать отличие своего видения текста от авторского? Философия отучилась разгадывать герменевтические загадки, хотя, пожалуй, именно в искусстве понимания «темного» текста и состояла ее первоначальная задача в христианском мире. На примере анализа первой экранизации соловьевских «Трех разговоров» мы хотим попробовать поупражняться в философской герменевтике, предложив нашим авторам самостоятельно ответить на вопросы, которые ставит перед знатоками и любителями фильм «Мальмкрог».
«Мальмкрог», показанный на 70-м берлинском кинофестивале, остался практически не замечен в России. И даже приз за лучшую режиссерскую работу, положительные рецензии и сам факт экранизации книги Владимира Соловьева не помогли привлечь внимание отечественного зрителя. И тематика фильма, и его хронометраж (более трех часов) оказались неподъёмным грузом для современных российских кинотеатров в период пандемии.
Режиссер фильма – Кристи Пую – один из главных представителей румынской новой волны. Избыточное количество диалогов, использование ручной камеры, длинные дубли и стилизация под документальное кино – все это позволяло режиссеру в ранних фильмах с дотошностью изображать жизнь среднего класса в постсоветской Румынии. В России Пую стал известен после выхода «Смерти господина Лазареску», фильма-одиссеи, где конечная точка путешествия главного героя – то ли операционный стол государственной больницы, то ли сама смерть, о которой зритель знает с самой первой минуты фильма.
В фильме «Аврора» 2010 года кинематографический почерк Пую незначительно изменился. Режиссер отказался от ручной камеры и детальнее разработал мизансцены. В России «Аврору» приняли плохо. Кинокритики отмечали затянутый хронометраж и избыток диалогов. На последнее замечание Пую отреагировал особенно резко, пообещав, что следующий фильм будет состоять из одних диалогов. Новая картина режиссера, «Сьераневада», была одним большим спором, в котором мнения героев сталкивались друг с другом, как в полифоническом романе Достоевского. Обещание было сдержано.
Так, сложившийся киноязык Пую представлял собой идеальный инструмент для экранизации «Трех разговоров». И технические, и художественные средства выразительности в «Мальмкроге» достигают наивысшей точки развития во всей фильмографии режиссера.
Первое название фильма – «Поместье» – было расширено до топонима «Мальмкрог» – долины в трансильванских горах, где и происходит беседа главных героев. Фильм состоит из шести разных по продолжительности глав с небольшим прологом. Каждая глава названа именем героя и представляет собой его художественный портрет. Так зритель последовательно знакомится с каждым из них и вступает в диалог, мысленно высказывая свое собственное мнение сквозь реплики оппонентов.
Получившие имена, привычки, определенную манеру речи, герои «Мальмкрога» выглядят художественно более целостно, нежели безымянные герои «Трех разговоров». Идеи «старого генерала» в фильме высказывает Ингрида – супруга умирающего в доме полковника; «муж совета» политик становится стильно одетым и улыбчивым Эдуардом; идеи молодого князя высказывает Ольга; таинственный господин Z «неопределенного возраста и положения» предстает перед зрителем в образе Николая; «дама, любопытная ко всему человеческому» обретает имя Мадлен. Среди героев есть и безмолвный слушатель, прообраз автора «Трех разговоров» – управленец домашним хозяйством Иштван.
Пока другие герои ведут отвлеченные беседы, Иштван следит за тем, готов ли обед или ужин, горят ли свечи в гостиной. Изображение героев снаружи и внутри поместья, во время прогулки или обеда уместно вписываются в произведение. Экранизацию Пую нельзя назвать вольной: большая часть диалогов воспроизводится с абсолютной точностью, лишь незначительно изменена последовательность.
Однако режиссер добавляет в произведение не только точные художественные образы героев и быт начала ХХ века. Поместье наполнено духом, который склоняется то к жизни, то к смерти. Вот в коридор выбегают маленькие дети, и кухарка не поспевает за ними, вот в спальню вносят немощного старика, бывшего солдата. Образы мирной жизни, такие как светские беседы, музыка, теплая печь и накрытый стол, уравновешиваются в поместье образами войны: скрещенными шпагами, выстрелами, письмом с фронта. Пую показывает Мальмкрог и расположенное в нем поместье как метафору мира, который мечется от войны к дружеским союзам, от тихих бесед к жарким мировоззренческим спорам.
Первое, что мы видим в фильме, – заигравшийся на улице ребенок, которого зовут домой. Чуть позже в кадре появляется черная собака, за ней выходит пастух со стадом овец. Это короткое вступление представляет собой резюме всех последующих разговоров. Пую показывает, что все человечество, словно заигравшийся зимой на улице ребенок, может потеряться и замерзнуть, если уйдет от дома слишком далеко. Пастух в этом образном ряду может быть как Христом, так и антихристом, но режиссеру важна именно его двойственность. Она выражает неопределенность будущего. Неизвестно, окликнет ли кухарка заигравшегося ребенка на следующий день или забудет об этом.
Несмотря на значительную продолжительность, фильм относительно легок для восприятия. Эмоциональное напряжение в диалогах и его спад подчеркивается изменением мизансцены. Байки, шутки, «тихие» разговоры приятельского толка сняты на фоне стен или углов, что придает сценам более «закрытый» характер, такие беседы скрыты от лишних ушей. Некоторые философские обобщения на тему христианства в первой главе сняты на фоне открывающегося пространства – распахнутых дверей в соседние комнаты. Это подчеркивает эмоциональную глубину суждений. Заснеженные дали используются как фон для персонажей, «отдыхающих» от интеллектуальных бесед и мировоззренческих споров.
Так, пространство за пределами поместья, изображенное в светлых бледных тонах (белый снег и бело-розовая облицовка дома), оказывается противопоставлено темным ярким цветам внутреннего убранства поместья, центром которого выступает обеденный стол – главное место для бесед.
Ожидание – один из главных мотивов фильма. Долгие разговоры о нравственности и безнравственности, добре и зле, Христе и антихристе передают ощущение возможности грядущей катастрофы. Пую усиливает это ощущение, нарушая прямую хронологию повествования. Светские беседы третьей главы абсурдно заканчиваются неожиданным убийством главных героев. Логический конец фильма при этом отсутствует. Шестая глава завершается тем, что Николай уходит в свою комнату за краткой повестью об антихристе. Режиссер оставляет зрителя в абсолютном недоумении, намекая на то, что события повести сбылись и озвучивать их нет необходимости.
Однако режиссер не дает конкретных ответов относительно грядущей катастрофы.
Герои могли погибнуть по трем причинам.
Во-первых, из-за того, что антихрист уже пришел и скрыт в одном из гостей поместья. В данном случае смерть – это кара.
Во-вторых, гибель героев могла произойти из-за внутренней неурядицы. К примеру, умирающий полковник мог тронуться умом, услышав музыку из граммофона и приняв ее за проделки антихриста. Бывалый солдат пришел в ужас и взялся за ружье.
И наконец, в-третьих, герои могли погибнуть от внешней угрозы, поскольку антихрист уже пришел в мир и герои – лишь препятствие на его пути к величию и власти. Каждая из этих концовок в меру правдоподобна и неправдоподобна. В отличие от Вл. Соловьева, который завершает «Три разговора» крушением антихриста, Пую сосредотачивается на возможности его появления и обеспокоенности этой возможностью.
Итак, «Мальмкрог» Кристи Пую – это чтение «Трех разговоров» без нескольких последних страниц.
Но что с ними не так?
Может быть, дело в том, что философское произведение оказалось излишне сложным для современного читателя, и он забросил книгу, так и не добравшись до самого конца.
А может быть, конец понятен и так, и книга убрана на полку, только чтобы в сотый раз не читать очевидное.
Все это не важно. Без последних страниц «Три разговора» читаются особенно современно. Изъятый итог превращает философское произведение в свободный от идеологий детектив, этюд в глобальных тонах, в котором невозможно найти виновного точно так же, как невозможно решить мировоззренческий спор героев и привести фильм к единственно возможному концу.
Источник
Три разговора анализ работы
"Вопросы философии" — академическое научное издание, центральный философский журнал в России. В настоящее время является органом Российской академии наук и Института философии РАН. Выходит ежемесячно. Журнал был основан в июле 1947 г.
Интернет-версия журнала запущена в мае 2009 г.
В настоящее время новый сайт журнала находится в стадии разработки. Выпуски с 2020 г. можно посмотреть на новом сайте редакции: https://pq.iph.ras.ru/index
ВНИМАНИЕ : Рукописи статей принимаются только по электронной почте Этот e-mail защищен от спам-ботов. Для его просмотра в вашем браузере должна быть включена поддержка Java-script или через систему электронной редакции https://pq.iph.ras.ru/about/submissions
На старом сайте журнала опубликованы содержание номеров с 2009 по 2018 г. включительно, избранные статьи, а также рекомендации авторам, желающим прислать свои работы в журнал. Зарегистрированные пользователи могут оставлять комментарии к статьям.
Обращаем ваше внимание, что на старом сайте опубликованы электронные версии статей с 2009 по 2018 г. включительно, которые могут несколько отличаться от печатной версии. Это связано с особенностями подготовки журнала к печати.
Глубокоуважаемые авторы и подписчики журнала, дорогие коллеги!
Убедительно просим по всем вопросам обращаться только по адресу Этот e-mail защищен от спам-ботов. Для его просмотра в вашем браузере должна быть включена поддержка Java-script или по телефону секретаря редакции Анны Владимировны: 8-926-3282351.
С 18.09.2018 редакция не размещается в здании издательства "Наука"!
Пожалуйста, не ищите нас там и не звоните по старым нашим номерам: по ним Вам не ответят.
Источник