Социологический анализ произведения А.П. Чехова «Человек в футляре»
Анализ характера и поведения главного героя — учителя Беликова — в современном ему обществе в рассказе А.П. Чехова «Человек в футляре». Рассуждения о влиянии социального окружения на развитие и формирование собственного Я и индивидуальности человека.
| Рубрика | Литература |
| Вид | реферат |
| Язык | русский |
| Дата добавления | 25.04.2012 |
| Размер файла | 19,2 K |
Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже
Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
Размещено на http://www.allbest.ru/
Социологический анализ произведения А.П. Чехова «Человек в футляре»
Общество — это обособившаяся от природы часть материального мира, которая представляет собой совокупность исторически сложившихся форм совместной деятельности людей, или, что ближе к предмету изучения науки социологии, сложная социальная система, основным элементом которой являются люди с их связями, взаимодействием и отношениями 1 . Ключевым в этом отношении представляется наличие человека как основной структурной единицы любого общества, «социального существа», которое привлекает к себе наибольший интерес социологов и оказывается объектом исследования выше упомянутой науки. При этом одним из наиболее интересных и получивших в социологии широкое распространение вопросов является развитие личности и становление индивидуальности каждого отдельно взятого человеческого существа, а также то, каким образом общество оказывает влияние на данный процесс. Именно поэтому для меня особенно занимательным представляется рассмотрение то, как на самом деле происходит формирование человеческой личности в обществе, каковы основные факторы становления этого явления.
Оказывается ли общество тем плацдармом для развития индивидуальности, который может на основе взаимодействия его членов наиболее сильно и качественно повлиять на становление достойной, интересной, разносторонней и уникальной в своем роде личности, или же это просто механизм присвоения людям общих качеств, безликости, а также стремления подчинить их жизнь общим правилам, порядкам, стремлениям и ценностям, в условиях которых происходит полное нивелирование понятия индивидуальности? Как мне кажется, именно этим вопросом задается А.П. Чехов, представляя на читательский суд свой рассказ «Человек в футляре» и, беря во внимание непреходящую актуальность выше упомянутой проблемы, мне бы хотелось на примере именно этого произведения проследить, каким образом происходило формирование личности главного героя — учителя Беликова — в современном ему обществе.
Прежде всего, хотелось бы отметить, что у героя, о котором повествование идет от третьего лица (рассказ представляет собой беседу двух охотников о человеке, для которого жизнь на этом свете уже закончилась), была одна очень интересная черта: у него «наблюдалось постоянное и непреодолимое стремление окружить себя оболочкой, создать себе, так сказать, футляр, который уединил бы его, защитил бы от внешних влияний. действительность раздражала его, пугала, держала в постоянной тревоге. древние языки, которые он преподавал, были для него в сущности те же калоши и зонтик, куда он прятался от действительной жизни». В этом отношении на первый взгляд может показаться, что для Беликова такой образ жизни — ничто иное, как способ обособиться, бежать от общества, которое представляется для него аут-группой, с которой он себя не отождествляет, но в то же время и не стремится конкурировать, как бы определяя ее не противоположным названием «они», а скорее, термином «не мы». То есть, другими словами, его поведение дает ясно понять, что он не хочет принимать те условия, правила и установки, которые диктует ему окружающая его общность людей — социальный контроль, осуществляемый в обществе, приводит к тому, что в нем формируется отклонение в лице обособившегося, уединившегося Беликова, только это отклонение оказывается как бы пассивным, потому что со стороны героя мы не видим какой-либо борьбы и попытки к противостоянию, оно, так сказать, первично, ведь его поведение в целом соответствует нормам 2 .
Однако в то же время мы сразу приходим к противоречию по поводу вышесказанного, так как автор, продолжая повествование, открывает читателю, что «всякого рода нарушения, уклонения, отступления от правил приводили его в уныние», а значит, нельзя говорить о том, что Беликов отказывался принимать разного рода формальные и неформальные правила, установленные такой большой социальной группой, как общество, частью которого он являлся. Именно для того, чтобы лучше разъяснить данное выявленное в ходе анализа противоречие, целесообразным я считаю рассмотреть, что, по моему мнению, оказало основополагающее влияние на формирование личности главного героя.
Поскольку личность — это целостность социальных свойств человека, продукт общественного развития и включения индивида в систему социальных отношений посредством активной деятельности и общения, разумным оказывается тот факт, что она развивается из биологического организма благодаря различным видам социального и культурного опыта 3 . При этом, не отрицая наличие у людей врожденных способностей, темперамента и предрасположенности, среди факторов формирования личности в ряду основных можно отдельно выделить биологическую наследственность, физическое окружение, культуру, групповой и уникальный индивидуальный опыт 4 . Однако, взяв во внимание то, что влияние биологических особенностей и окружающих человека физических условий на становление его индивидуальности, как правило, незначительно, особый интерес для рассмотрения в рамках анализируемого мной произведения получает воздействие на главного героя социального опыта, преподнесенного ему обществом, частью которого он является.
Так, очень ярко выражен тот факт, что в изображенном А.П. Чеховым обществе в процессе эволюции взаимодействия людей сформировался так называемый базисный тип личности, для которого характерны беспрекословное следование правилам и слепое выполнение обязанностей, невозможность уклонения от запретов, умеренность и сдержанность во всем. Как я считаю, можно с уверенностью говорить о том, что учитель Беликов с ревностным рвением впитал в себя особенности данного личностного типа.
Более того, так как, исходя из контекста, автор знакомит нас с взрослой, сознательной жизнью персонажа, на становление его собственного Я особенно большое влияние оказало постоянное сопоставление себя с другими личностями его круга в процессе социализации. По словам Ч.Кули, процесс постепенного понимания личностью отличия своего Я от других индивидуальностей не может осуществляться без социального окружения 5 . И действительно: именно через отношения с другими людьми и через их оценки Беликов настолько свыкся со стереотипом гражданина, установившимся в современном ему обществе, что для него совершенно невозможным представляется малейшее несоответствие поведения усвоенным им правилам; появляется постоянное опасение при малейшей опасности нарушения, которое получает выражение в постоянном повторении фразы «как бы чего не вышло»; а «футляр» становится естественным состоянием его существования.
В связи с вышесказанным для меня особый интерес при анализе рассказа «Человек в футляре» вызвало использование концепции «обобщенного другого» Дж. Мида, потому что именно эта теория, в известной степени дополняющая и развивающая теорию зеркального Я Ч. Кули, позволила наилучшим образом объяснить с социологической точки зрения описываемое в произведении поведение главного героя. Представляя собой всеобщие ценности и стандарты поведения некоторой отдельно взятой группы, «обобщенный другой» позволяет человеку через общение с другими формировать в себе индивидуальный Я-образ 6 . Так и наш герой в ходе рассказа не раз встает на место других индивидов («разве преподавателям гимназии и женщинам прилично ездить на велосипеде?») и оценивает свои действия и наружность в соответствии с представляемыми оценками его «обобщенного другого» — того самого стереотипа порядочного и правильного гражданина, отступиться от которого для него кажется самым ужасным преступлением.
Однако, так как осознание индивидом «обобщенного другого» развивается через динамичные процессы «принятия» и «исполнения» роли, когда человек пытается принять на себя поведение личности в другой ситуации или в другой роли и в зависимости от этого корректирует свои реальные действия, связанные с действительным ролевым поведением, особенно важной становится способность видеть свое собственное поведение во взаимосвязи с окружающими людьми и ощущать на себе их реакции 7 . Именно поэтому на примере рассматриваемого произведения очень хорошо видно, что недостаточная способность главного героя адаптироваться к чужой точке зрения, принимать на себя роли других индивидов (по его мнению, преподаватели и женщины не должны ездить по улицам на велосипеде из соображений приличия, установленных в обществе) отрицательно сказывается на развитии и интеграции его личности в свое окружение, заставляет его переживать, возмущаться и от невозможности найти разумное объяснение их поведению, еще больше замыкаться в себе, ограждаться от людей, которые пытаются нарушить установленный им внутренний порядок.
Более того, неспособность приспосабливаться к тому, что происходит вокруг него, нежелание отказаться от слепого следования укоренившемуся стереотипу, помешало ему, как оказалось по сюжету, жениться на женщине, которая одна из немногих окружающих его людей относилась к нему благосклонно. Много лет успешно исполняя роль учителя, Беликов в момент появления потенциальной возможности получить ответственную роль мужа, очень болезненно воспринимает эти изменения: он «говорил о Вареньке, о семейной жизни, о том, что брак есть шаг серьезный, часто бывал у Коваленков, но образ жизни не изменил нисколько. Даже наоборот, решение жениться подействовало на него как-то болезненно, он похудел, побледнел и, казалось, еще глубже ушел в свой футляр». Ролевое напряжение, вызванное невозможностью совместить выполнение обязанностей учителя-одиночки, отшельника и, с другой стороны, женатого мужчины оказалось для Беликова серьезной проблемой, которая только еще больше способствовала его обособлению от общества.
Ища способ разрешить сложившееся затруднение, персонаж, как утопающий за щепку, цепляется за «обобщенного другого»: если это понятие представиться на секунду грубым сравнением со стандартами и ценностями общества, в котором живет герой, становится очевидным тот факт, что укоренившийся стереотип женщины, для которой неприемлемым представляется езда на велосипеде, всплывает как единственный приемлемый для провинциального учителя выход из сложившегося ролевого напряжения. Убедив себя в непоколебимости данного образца поведения, Беликов при встрече с ехавшей на велосипеде и смеявшейся Варенькой получает глубокое потрясение и, не умея встать на ее место, привыкнув слепо следовать установкам и правилам, сразу забывает о влюбленности, то есть, можно сказать, разрешает свое ролевое напряжение через отказ от одной из ролей, а именно — от роли мужа. При этом убеждение в правильности предписаний, данных герою «обобщенным другим» ярчайшим образом представляется рационализацией роли женатого человека — одним из способов защиты против болезненного восприятия личностью какой-либо ситуации через скрывание реальности ролевого конфликта путем бессознательного поиска неприятных сторон желаемой, но недостижимой по некоторым соображениям роли 8 .
Стоит также отметить, что рассмотренная мною выше неспособность Беликова адаптироваться к поведению и образу жизни людей его окружения, отличающимся от его собственных представлений о должном и правильном, привели к тому, что, по замыслу А.П. Чехова, его персонаж добровольно полностью изолируется от общества и по прошествии нескольких дней умирает по непонятной причине, потому что о наличии у него каких-либо заболеваний ранее речи не шло. Возможно, автор именно таким образом поворачивает сюжет своего произведения, потому что хочет показать читателю, что человек вне социального окружения теряет всякую способность к дальнейшему развитию и формированию своего собственного Я, своей индивидуальности — жизнь индивида, не способного стать личностью, теряет всякий смысл. И хотя внезапная смерть может показаться слишком нереальным, как бы вырванным из жизни и гротескным выходом из сложившейся ситуации, она очень символично раскрывает читателю выше упомянутую простую истину о том, что человек вне общества и постоянного взаимодействия с окружающими существовать и развиваться не может.
Таким образом, в качестве заключения мне бы хотелось заметить, что вопрос об обществе как об образовании, стремящемся посредством выдвижения каких-либо формальных и неформальных норм, правил и образцов поведения слепить из любого отдельно взятого индивида наиболее приемлемый и общепризнанный в данных условиях личностный тип, в котором не остается пространства для развития индивидуальности, представляется в корне неверным, потому как в любом сложном обществе просто невозможно найти общепринятый образец человеческого существа, ведь оно характеризуется множеством совершенно разных структурных подразделений, таких как регионы, национальности, род занятий и возрастные категории.
Более того, такое положение вещей оказывается невозможным уже хотя бы потому, что на формирование каждого человека, как уже отмечалось, оказывают воздействие факторы, далекие от влияния группового опыта: это и биологические особенности, и нрав, и вкус человека, которые, безусловно, изменяются в процессе социализации, но все же во многом обуславливаются его уникальным индивидуальным опытом. И, как мне кажется, именно тот факт, что субъективный личностный опыт главного героя произведения А.П. Чехова «Человек в футляре», его характер не позволили ему принять у окружающих его людей то, что для него самого является запретным и неприемлемым, его неспособность встать на их место и взять на себя хотя бы на время другую, новую роль в итоге привели к тому, что процесс формирования его личности встретился с серьезным препятствием, которое ему так и не удалось преодолеть.
Современное общество — это единство непохожих людей, понимающих необходимость работать сообща для обеспечения наилучших условий жизни, а значит, индивидуальности каждой структурной единицы этого образования в формировании личности отводится далеко не последняя роль.
чехов футляр личность индивидуальность
Список использованных источников литературы
1. Фролов С.С. Социология: Учебник. — 3-е изд. — М.: Гардарики, 2003. — 344 с.
2. Кон И. С. Социология личности. — М.: Политиздат, 1967
3. Бергер П.Л. Приглашение в социологию: гуманистическая перспектива. М., 1996. 168 с.
4. Лекции Твороговой С.В. по социологии
5. Социология: Словарь-справочник. М., 1990. Т. 1-3
6. Интернет — энциклопедия Википедия http://ru.wikipedia.org/wiki
7. А.П. Чехов. Собрание сочинений в восьми томах — Библиотека «Огонек», издательство «Правда» — М., 1970. Т. 6. Рассказ «Человек в футляре»
Источник
Сущность социологического анализа произведения искусства и художественной коммуникации.
Социологический анализ ПИ – это выявление художественной идеи произведения, а именно социологического ее аспекта – как в произведении представлен социум (модель общества) и как представлен человек (модель человека) и как раскрываются взаимоотношение общества и человека в произведении, представление социальной модели жизни (это исходя из лекции мое такое представление об этом). Также стоит отметить, что одни ПИ наиболее полно раскрывают социологический аспект художественной идеи (например «Похороны в Арнане» Курбе, или же графика Домье), собственно они целиком и ориентированы на раскрытие этого аспекта («социальная модель общества»), а другие в меньшей степени затрагивают эту сторону художественной идеи.
Важно, что создаваемые ПИ можно поделить на несколько категорий: первые, репрезентируют модель «общество ->искусство» (когда общество влияет на искусство). Это, например ПИ советского времени, где согласно социалистической идеологии, искусство находилось под жестким контролем государства (та же Германия). Все произведения создавались под эгидой политической идеологии (типа «Мир! Труд! Май!» все дела ) – тут примеров много Пименов, Юнг и пр. Вторая категория, это ПИ раскрывающие модель искусство -> общество (когда искусство оказывает влияние на общество). Так сказать когда художники создают ПИ, которые рефлексируют над проблемами общества, его пороками, они направлены на «излечение» социума, его недугов. Здесь, в первую очередь графика, как более социологически направленные произведения (из-за серийности – возможности к «тиражированию» — массовый охват – более эффективная возможность оказать воздействие на общество). Объектом исследования этих произведений становится общество. В основном в графике моделируются пороки людей и социума, (графика Домье, здесь, наверное, можно вспомнить и офорты Гойи, и 18 век – просветительское искусство Фрагонар, там еще было произведение где возле постели больного вся семья собралась, — отношении семьи и пр.).
Еще одна категория, по которой можно классифицировать ПИ в их социологическом анализе – это то, каким образом в ПИ моделируется человек и общество. Моделируемый человек, или общество может либо критиковаться (графика Домье), здесь ПИ нацелено на катарсис – осознанием зрителя своей греховности и го преображение. Либо в ПИ модель человека – представлена как эталонная идеальная, она возноситься, представленное общество – это образец (изображение четы Медичи – автора не помню). Эти ПИ являются эталоном – на них стоит ориентироваться, им подражать зритель воспитывается через стремление приблизиться к предложенному идеалу.
ПИ моделирующие социум, человека, ставит перед собой определенные «просветительские задачи», дидактическое начало графики — преобразить зрителя, попытаться увидеть свои пороки и стать лучше.
Повышенное возбуждение искусства к социально политическому воспитанию и преобразованию общества.
Отсюда следует, что при социологическом анализе необхдимо выявить предствлнную в ПИ модель социума, модель человека и их взаимоотношения, а также определить как проихсодит моделирования с точки зрения критики (я так понимаю это АР – поскольку осознание пороком, грехов и преображение), или с точки зрения представления эталона (это АК – и следование ему).
Художественная коммуникация, согласно социологическому подходу должна строиться по следующим принципам:
Майевтик должен выявить модели мироотношения представленные в ПИ, и определить, как их можно перевести для зрителя;
Также, изучить социальный статус зрителя ПИ (с целью «подбора» ему боле подходящего для его статуса ПИ);
Определение ключевых ценностей, которыми ПИ позволяет руководствоваться;
Функционирование ПИ в обществе, анализ эффекта которое произведет ПИ (критика ли эта общества, или же представление эталона)
Четкое определение социальной позиции майевтика – определение его статуса;
Источник
Социологический анализ литературного произведения
СОЦИОЛОГИ́ЧЕСКИЙ МЕ́ТОД в литературоведении — методологические и методические принципы изучения лит-ры как социального явления. В соответствии с этим изучение форм взаимодействия лит-ры
и общества называется социологией литературы. Ее предметом является, с одной стороны, специфика функционирования лит-ры (значение лит-ры в обществе, ее воздействие на общество, место и роль в нем писателя, восприятие читателем лит-ры, обратное воздействие вкусов и лит. навыков публики на писателя и т. д.), с другой — изучение обществ. (в т. ч. классового) генезиса лит-ры и лит. форм (видов иск-ва, жанров, стилей, тем, объектов изображения и т. д.).
Вопрос о социологич. природе лит-ры и методах изучения ее общественно обусловленного характера определился в сер. 19 в. вслед за осознанием самостоят. предмета самой науки социологии. Однако проблема взаимодействия лит-ры (иск-ва) и общества встала перед человечеством еще в античном обществе. Напр., иск-во — «тэхнэ» — было одной из разновидностей утилитарных знаний и связывалось неразрывными узами с жизнью др.-греч. полиса. Этот взгляд получил свое наиболее законченное выражение в эстетике Аристотеля. В последующие эпохи вопрос о взаимосвязи лит-ры (иск-ва) и общества ставился многократно, приобретая особенно злободневное значение в периоды обществ. подъемов. Так, мысль о воздействии среды и обществ. условий на писателя и лит-ру в целом можно встретить у представителей разл. худож. и эстетич. направлений: у предшественника Просвещения Ж. Дюбо; в эпоху Просвещения — у Вольтера, Руссо, Лессинга, А. Н. Радищева, франц. энциклопедистов, у Гердера, революц. романтиков, Ж. де Сталь и т. д.; одно из гл. мест эта проблема занимает в практике и теории реализма.
Непременным условием социологии вообще, социологии иск-ва (лит-ры) в частности, является выработка идеи историзма. На протяжении 19 в. это понятие кристаллизуется по разл. каналам: в философии (выдающаяся роль здесь принадлежит Гегелю), в процессе развития естествознания (эволюц. теория Ч. Дарвина), в рус. революц.-демократич. эстетике 60-х гг. 19 в., а также в теории классовой борьбы, созданной французскими историками 1-й пол. 19 в. (Ф. Гизо, О. Тьерри, Ф. Минье). Идеи, нашедшие свое выражение в трудах названных ученых, противостояли духу и смыслу бурж. социологии, создававшейся позитивистами.
Марксизм совершил переворот как в области социологии, так и во взглядах на социологич. аспект науки о лит-ре. В области общей социологии «. Маркс положил конец воззрению на общество, как на механический агрегат индивидов, . возникающий и изменяющийся случайно, и впервые поставил социологию на научную основу. » (Ленин В. И., Полн. собр. соч., 5 изд., т. 1, с. 139). Выработанная К. Марксом и Ф. Энгельсом целостная эстетич. концепция дает ответ на коренные вопросы социологии литературы: о взаимодействии классового общества и лит-ры, о взаимоотношении технич. прогресса и развития иск-ва, о месте и положении художника в обществе, разделенном на антагонистич. классы, о проблеме реализма, о соотношении классового, нац., интернац. и общечеловеческого в иск-ве, о лит-ре как специфической области идеологии, о развитии социалистич. лит-ры. Основой марксистского С. м. в литературоведении является историч. материализм.
Бурж. социология в целом, а также социология искусствоведения и лит-ры в течение б. ч. 19 в. развивались под сильным влиянием позитивизма и механич. детерминизма. Последний в лит-ведении получил свое последоват. выражение в деятельности создателя культурно-историч. метода И. Тэна, рассматривавшего худож. произведения как явление, закономерно обусловленное окружающей автора средой. В отличие от предшественников, в чьих критич. суждениях часто преобладал субъективизм, Тэн впервые поставил в литературоведении проблему метода. Кроме культурно-историч. методологии,
2-я пол. 19 в. характеризуется в социологии иск-ва и лит-ры возникновением т. н. «социального дарвинизма» (Ж. М. Гюйо) и «биологизированной социологии» (Г. Спенсер, Ф. Брюнетьер) и др. направлений, связанных с позитивизмом. В России 70—80-х гг. 19 в. получили развитие, с одной стороны, «субъективная социология» народников, с др. — историко-эволюц. направления бурж. лит-ведения и искусствознания. Бурж. эволюционизм представлен в рус. лит-ведении культурно-историч. методом (А. Н. Пыпин) и сравнительно-историческим методом (А. Н. Веселовский). Рассматривая лит-ру как отражение психологической жизни народа, последователи культурно-историч. метода не уделяли серьезного внимания вопросам специфики лит-ры. В целом же тенденция бурж. социологич. теорий кон. 19 — нач. 20 вв. выразилась в переходе от эволюц. и биологич. концепций, базирующихся на позитивизме, к психологич. теориям. В лит-ведении и искусствознании это нашло выражение в попытках использования теории психоанализа З. Фрейда (в Австрии — О. Ранк, в России — И. Ермаков и др.). Вступление Европы в стадию империализма, кризис в естествознании привели в нач. 20 в. значит. часть литературоведов и искусствоведов на антипозитивистские и формалистич. позиции. Однако в тот же период происходит усиление социологич. мысли вообще, социологизма в искусствознании в частности. В первую очередь это относится к представителям марксизма (Г. В. Плеханов, Ф. Меринг, П. Лафарг). Наиболее выдающимся теоретиком социологии иск-ва в доленинский период должен быть признан Г. В. Плеханов. Его метод является «социолого-генетическим». Развивая вслед за Марксом положение о социальном генезисе иск-ва, Плеханов противопоставил субъективизму идеалистич. худож. критики мысль об объективно-историч. и классовом характере творчества. К недостаткам плехановского С. м. относится неспособность подняться до понимания принципа партийности в литературе, а также дающий о себе знать абстрактно-классовый подход.
Дальнейшим развитием марксистского С. м. в области искусствознания и его высшей формой являются работы В. И. Ленина (см. ст. Ленин В. И. о литературе), ставшие основой подлинно научной, марксистской социологии иск-ва. Ленинскую концепцию усвоили критики-большевики В. В. Воровский, М. С. Ольминский и др. Особую роль в пропаганде, разъяснении и развитии ленинской концепции иск-ва сыграл А. В. Луначарский.
Однако в сов. лит-ведении, наряду с процессом постепенного овладения ленинскими принципами, в 20-е гг. получает распространение вульгарная социология, выросшая из однобокого и неполного понимания существа марксистской социологии. Вместе с тем необходимо отметить, что для наиболее значит. ученых (В. Ф. Переверзев и В. М. Фриче), хотя и связанных с методологией вульгарного социологизма, было характерно стремление углубить и расширить методику социологич. исследований, что сказалось в выдвижении ими на первый план проблемы специфики иск-ва как своеобразной идеологич. формы. Недостатки же, характерные для вульгарного социологизма в целом, и присущий методологии обоих ученых «социологич. схематизм» были подвергнуты в сер. 30-х гг. широкой критике (см. лит. при ст. Вульгарный социологизм). В последующие полтора-два десятилетия изучение лит-ры и иск-ва в специфически социологич. аспекте временно выпало из сферы науч. интересов лит-ведов и искусствоведов. Однако лит-ведение 30-х гг. и последующих периодов оставалось, разумеется, социологич. в широком плане, т. е. построенным на фундаменте историч. материализма.
Бурж. лит-ведение 20 в. не имеет такого единого науч. фундамента. Заруб. социология лит-ры чаще всего исходит из изучения лишь отдельных компонентов лит.
процесса. Социологич. искусствоведение 20-х гг. было представлено в Германии именем В. Гаузенштейна, чья методология подчас рассматривалась как близкая к марксизму, однако на самом деле представляла собой эклектич. перекличку с вульгарным социологизмом. Кроме того, бурж. социология в Германии имела в числе своих сторонников П. Меркера, основателя «социально-литературного» метода, и Л. Шюккинга, крупнейшего представителя направления т. н. «литературного вкуса». Базисом лит-ры, по Меркеру, является господствующее мировоззрение эпохи, понимаемое как нечто единое, лишенное классовой дифференцированности и классовых противоречий. Концепция Шюккинга основывается на признании дифференцированности лит. явлений (ею утверждается положение о социальном расслоении общества и о наличии в нем разл. обществ. идеалов), однако Шюккинг исходит при этом из принципов бурж. социологии.
В США и Англии социологич. исследования как общего характера, так и в области лит-ведения, связаны с психологич. и семасиологич. теориями, а также с бихевиоризмом. Наиболее показательны в этом отношении труды К. Бёрка по философии культуры. Вопросы идеологич. сущности иск-ва изучаются А. Хаузером, в осн. трудах к-рого присутствует мысль о неразрешимом противоречии между социологич. (идеологическим) и эстетич. началами иск-ва. Буржуазная социология искусства оказалась бессильной раскрыть истинные закономерности развития художественной культуры.
На принципиально иных позициях стоят марксистская критика и социология лит-ры на Западе. Наиболее значит. литературоведы-марксисты 30-х гг. — Р. Фокс и К. Кодуэлл. В исследованиях Фокса «Роман и народ» (рус. пер. 1939 и 1960) и Кодуэлла «Иллюзия и действительность» (рус. пер. 1969) поставлены и решаются с позиций марксистской философии фундаментальные вопросы отношения иск-ва к действительности и исследуются процессы историч. развития романа (Фокс) и поэзии (Кодуэлл) в классовом обществе. К недостаткам того и другого труда следует отнести несколько прямолинейное отождествление закономерностей развития иск-ва и законов смены историч. формаций. Определенное положит. воздействие на социологию Запада оказали широко известные там труды Д. Лукача, хотя в них сказались общеметодологич. недостатки его воззрений.
Совр. изучение социологич. проблем лит-ведения в СССР находится в стадии оживления. Аналогично тому, как в общей социологии начала 70-х гг. наблюдаются исследования на разл. уровнях, — в области общей теории (историч. материализм), разработки методики социологич. изучения в каждой специальной области знаний, а также в плане проведения конкретных социологич. исследований, — так и в лит-ведении работа социологич. характера проводится в разл. аспектах. Ограничение задач социологии лит-ры каким-нибудь одним уровнем не представляется верным. Так, наиболее широко формулируемая задача социологии лит-ры заключается в изучении законов развития и функционирования лит-ры как целостной системы, включенной в более широкую — социальную систему. Определяемые в более специальном плане задачи социологии лит-ры включают в себя изучение социальной специфики разл. родов и видов иск-ва; вопрос об историч. изменчивости характера взаимоотношений иск-ва и общества; уяснение взгляда на развитие иск-ва как историю жанров и стилей; постановку проблемы соотношения классового и народного начал иск-ва; изучение специфики понятия «народность» в каждый конкретно-историч. период; понимание искусства как особой формы идеологии; вопрос о социальном характере эстетич. переживания и восприятия искусства.
Источник
Социология литературы
Социологический факультет
В предлагаемом спецкурсе художественная литература (поэзия, проза, драматургия) рассматривается в социологической системе координат как итог взаимодействие Писателя — Читателя — Издателя. Социологический анализ художественных текстов направлен: во-первых на типологизацию героев произведений, иначе говоря, на осуществление переписи персонажей, представляющих преобладающие социальные типы. В рамках курса предусмотрен сравнительный анализ «героев нашего времени» в различные социально-исторические периоды и эпохи, что характеризует направленность ценностных приоритетов общества. Во-вторых, социологический анализ фреймов углубляет понимание действий героев через типизацию определения ими социальных ситуаций и позволяет выявлять наиболее распространенные линии социального поведения персонажей. В-третьих, контент-анализ литературных текстов (и особенности его применения в поэтических, прозаических и драматургических произведениях) позволяет получить на основе интерпретации эмпирических референтов социологическую картину социального мира, отдельные процедуры и техники позволяют в рамках социопоэтикиобъяснить некоторые аспекты творческого процесса — создания художественных текстов. При чтении курса сквозь призму социологического подхода будут анализироваться наиболее популярные художественные тексты Л. Толстого, Е. Замятина, О. Хаксли, Дж. Оруэлла, М. Этвуда, а также материалы контент-анализа русской и зарубежной прозы и поэзии ХIХ-ХХ вв по направлениям интересующим студентов, записавшихся на данный курс.
Материалы
Объявления
Факультет
Социологический факультет
Преподаватели
Преподаватели
Где
онлайн-курс, ауд. онлайн-курс
Когда
Среда 15:10–16:40
Нагрузка:
Аудиторная [ч]: 26
Самостоятельная [ч]: 10
Источник