Людвиг витгенштейн логико философский трактат анализ

3. «Логико-философский трактат» Л. Витгенштейна

Людвиг Витгенштейн (1889—1951) родился в Австрии. По образованию он был инженером, занимался теорией авиационных двигателей и пропеллеров. Математический аспект этих исследований привлек его внимание к чистой математике, а затем к философии математики. Заинтересовавшись работами Г. Фреге и Б. Рассела по математической логике, он направился в Кембридж и в 1912—1913 гг. работал с Расселом. Во время Первой мировой войны Витгенштейн служил в австрийской армии и попал в плен. В плену он, видимо, и закончил «Логико-философский трактат», опубликованный впервые в 1921 г. в Германии, а на следующий год в Англии. После освобождения из плена Витгенштейн работал учителем в школе, имел некоторые контакты с М. Шликом, посетил Англию. В 1929 г. окончательно переехал в Кембридж. В 1939 г. он сменил Дж. Мура на посту профессора философии. Во время Второй мировой войны работал в лондонском госпитале. В 1947 г. вышел в отставку.

В 1953 г. были опубликованы его «Философские исследования», а в 1958 г. – «Синяя» и «Коричневая» тетради, за которыми последовали и другие публикации из его рукописного наследия. Этот второй цикл его исследований настолько отличается от «Логико-философского трактата», что Витгенштейна даже вполне обоснованно считают создателем двух совершенно различных философских концепций – явление в истории философии не такое уж частое.

«Логико-философский трактат» Витгенштейна оказал большое влияние на возникновение логического позитивизма. Это очень трудная, хотя и небольшая работа, написанная в форме афоризмов. Ее содержание настолько многозначно, что историки философии считают ее автора одной из самых противоречивых фигур в истории современной философии.

Прежде всего, Витгенштейн предлагает не монистическую, а плюралистическую картину мира. Мир, согласно Витгенштейну, обладает атомарной структурой и состоит из фактов. «Мир есть все, что происходит». «Мир – целокупность фактов, а не вещей». Это значит, что связи изначально присущи миру. Далее следует, что «мир подразделяется на факты» note 52.

Для Витгенштейна факт – это все, что случается, что «имеет место». Но что же именно имеет место? Рассел, который в данном отношении был солидарен с Витгенштейном, поясняет это следующим примером: Солнце – факт; и моя зубная боль, если у меня на самом деле болит зуб, – тоже факт. Главное, что можно сказать о факте, это то, что уже было сказано Расселом: факт делает предложение истинным. Факт, таким образом, есть нечто, так сказать, вспомогательное по отношению к предложению как к чему-то первичному; это материя предметной интерпретации высказывания. Следовательно, когда мы хотим узнать, истинно ли данное предложение или ложно, мы должны указать на тот факт, о котором предложение говорит. Если в мире есть такой факт, предложение истинно, если нет – оно ложно. На этом тезисе, собственно, и строится весь логический атомизм.

Все как будто бы ясно. Но стоит сделать еще шаг, как немедленно возникают трудности. Возьмем, например, такое высказывание: «Все люди смертны». Кажется, нет никого, кто вздумал бы оспаривать его истинность. Но есть ли такой факт, как то, что существует в наличии, что «происходит»? Другой пример. «Не существует единорогов» – видимо, это тоже истинное высказывание. Но получается, что его коррелятом в мире фактов будет отрицательный факт, а они не предусмотрены в трактате Витгенштейна, ибо, по определению, они «не происходят».

Но это еще не все. Если говорить о содержании науки, то здесь фактом или, точнее, научным фактом считается далеко не все, что «происходит». Научный факт устанавливается в результате отбора и выделения некоторых сторон действительности, отбора целенаправленного, осуществляемого на основе определенных теоретических установок. В этом смысле совсем не все то, что происходит, становится фактом науки.

Каково же отношение предложений к фактам в логическом позитивизме? Согласно Расселу, структура логики как остова идеального языка должна быть такой же, как и структура мира. Витгенштейн доводит эту мысль до конца. Он утверждает, что предложение есть не что иное, как образ, или изображение, или логическая фотография факта. С его точки зрения, в предложении должно распознаваться столько же разных составляющих, сколько и в изображаемой им ситуации. Каждая часть предложения должна соответствовать части «положения вещей», и они должны находиться в совершенно одинаковом отношении друг к другу. Изображение, дабы оно вообще могло быть картиной изображаемого, должно быть в чем-то тождественным ему. Это тождественное и есть структура предложения и факта. «Предложение, – пишет Витгенштейн, – картина действительности: ибо, понимая предложение, я знаю изображаемую им возможную ситуацию. И я понимаю предложение без того, чтобы мне объяснили его смысл». Почему это возможно? Потому что предложение само показывает свой смысл.

Предложение показывает, как обстоит дело, если оно истинно. И оно говорит, что дело обстоит так. Понять же предложение – значит знать, что имеет место, когда предложение истинно.

Витгенштейн предпринял попытку проанализировать отношение языка к миру, о котором язык говорит. Вопрос, на который он хотел ответить, сводится к следующей проблеме: как получается, что то, что мы говорим о мире, оказывается истинным? Но попытка ответить на этот вопрос все же окончилась неудачей. Во-первых, учение об атомарных фактах было искусственной доктриной, придуманной ad hoc (для данного случая (лат.), для того чтобы подвести онтологическую базу под определенную логическую систему. «Моя работа продвигалась от основ логики к основам мира», – писал позднее Витгенштейн. Не значит ли это, что «мир» в его трактовке есть вовсе не независимая от человеческого сознания реальность, а состав знания об этой реальности (более того, знания, организованного логически)? Во-вторых, признание языкового выражения или предложения непосредственным «изображением мира», его образом в самом прямом смысле слова, настолько упрощает действительный процесс познания, что никак не может служить его сколько-нибудь адекватным описанием.

Можно было бы рассуждать так: логика и ее язык в конечном счете сформировались под воздействием действительности, и потому они отображают ее структуру. Поэтому, зная структуру языка, мы можем, опираясь на нее, реконструировать и структуру мира как независимой реальности. Это было бы возможно, если бы мы имели гарантию того, что логика (в данном случае логика «Principia Mathematica») имеет абсолютное значение, и если бы можно было быть уверенным в том, что мир был создан Господом по образцу логико-философской концепции Рассела и Витгенштейна. Но это слишком смелая гипотеза. Куда более правдоподобно мнение, что логика «Principia Mathematica» – только одна из возможных логических систем. С точки зрения здравого смысла проблема познания – это проблема отношения сознания к действительности; что же касается научного познания, то это, прежде всего, создание теоретических конструкций, реконструирующих их объект. Всякое познание осуществляется, разумеется, с помощью языка, языковых знаков, это идеальное воспроизведение реальности человеческим субъектом. Знание под этим углом зрения идеально, хотя оно так или иначе фиксируется и выражается посредством знаковых систем, имеющих материальных носителей той или иной природы: звуковых волн, отпечатков на том или ином материальном субстрате – медных скрижалях, папирусе, бумаге, магнитных лентах, холсте и т. п. Таков изначальный дуализм всего мира культуры, включая и «мир знания». Несколько упрощенная форма этого дуализма, известная под названием субъектно-объектное отношение, современную философию уже не устраивает, и различные течения на Западе, начиная с эмпириокритицизма, пытались и пытаются так или иначе ее преодолеть.

Логический анализ, предложенный Расселом, и анализ языка, предложенный Витгенштейном, имели целью устранение произвола в философских рассуждениях, избавление философии от неясных понятий и туманных выражений. Они стремились внести в философию хоть какой-либо элемент научной строгости и точности, хотели выделить в ней те ее части, аспекты или стороны, где философ может найти общий язык с учеными, где он может говорить на языке, понятном ученому и убедительном для него. Витгенштейн полагал, что, занявшись прояснением предложений традиционной философии, философ может выполнить эту задачу. Но он понимал, что философская проблематика шире, чем то, что может охватить предложенная им концепция.

Возьмем, например, вопрос о смысле жизни, одну из глубочайших проблем философии; точность, строгость и ясность здесь едва ли возможны. Витгенштейн утверждает, что то, что может быть сказано, может быть ясно сказано. Здесь, в этом вопросе, ясность недостижима, поэтому и сказать что-либо на эту тему вообще невозможно. Все это может переживаться, чувствоваться, но ответить на такой мировоззренческий вопрос по существу нельзя. Сюда относится и вся область этики.

Но если философские вопросы невыразимы в языке, если о них ничего нельзя сказать по существу, то как же сам Витгенштейн мог написать «Логико-философский трактат»? Это и есть его основное противоречие. Рассел замечает, что «Витгенштейн умудрился сказать довольно много о том, что не может быть сказано». Р. Карнап также писал, что Витгенштейн «кажется непоследовательным в своих действиях. Он говорит нам, что философские предложения нельзя формулировать и о чем нельзя говорить, о том следует молчать: а затем, вместо того чтобы молчать, он пишет целую философскую книгу». Это свидетельствует о том, что рассуждения философов надо принимать не всегда буквально, a cum grano salis. Философ обычно выделяет себя, т. е. делает исключение для себя из своей собственной концепции. Он пытается как бы стать вне мира и глядеть на него со стороны. Обычно так поступают и ученые. Но ученый стремится к объективному знанию мира, в котором его собственное присутствие ничего не меняет. Правда, современная наука должна учитывать наличие и влияние прибора, с помощью которого осуществляется эксперимент и наблюдение. Но и она, как правило, стремится отделить те процессы, которые вызываются воздействием прибора, от собственных характеристик объекта (если, конечно, в состав объекта не включается и прибор).

Философ же не может исключить себя из своей философии. Отсюда и та непоследовательность, которую допускает Витгенштейн. Если философские предложения бессмысленны, то ведь это должно относиться и к философским суждениям самого Витгенштейна. И кстати сказать, он мужественно принимает этот неизбежный вывод, признает, что и его философские рассуждения бессмысленны. Но он стремится спасти положение, заявив, что они ничего и не утверждают, они только ставят своей целью помочь человеку понять что к чему и, как только это будет сделано, они могут быть отброшены. Витгенштейн говорит: «Мои предложения служат прояснению: тот, кто поймет меня, поднявшись с их помощью – по ним – над ними, в конечном счете признает, что они бессмысленны. (Он должен, так сказать, отбросить лестницу после того, как поднимется по ней.) Ему нужно преодолеть эти предложения, тогда он правильно увидит мир» note 53. Но что представляет собою это правильное видение мира, он, конечно, не разъясняет.

Очевидно, что весь логический атомизм Витгенштейна, его концепция идеального языка, точно изображающего факты, оказалась недостаточной, попросту говоря, неудовлетворительной. Это вовсе не значит, что создание «Логико-философского трактата» было бесполезной тратой времени и сил. Мы видим здесь типичный пример того, как создаются философские учения. В сущности говоря, философия представляет собой исследование различных логических возможностей, открывающихся на каждом отрезке пути познания. Так и здесь Витгенштейн принимает постулат или допущение, согласно которому язык непосредственно изображает факты. И он делает все выводы из этого допущения, не останавливаясь перед самыми парадоксальными заключениями. Оказывается, что эта концепция односторонняя, недостаточная для того, чтобы понять процесс познания вообще и философского познания в частности.

Но и это не все. У Витгенштейна есть еще одна важная идея, естественно вытекающая из всей его концепции и, может быть, даже лежащая в ее основе: мысль о том, что для человека границы его языка означают границы его мира, так как для Витгенштейна первичной, исходной реальностью является язык. Правда, он говорит и о мире фактов, которые изображаются языком.

Но мы видим, что вся атомарная структура мира сконструирована по образу и подобию языка, его логической структуры. Назначение атомарных фактов вполне служебное: они призваны давать обоснование истинности атомарных предложений. И не случайно у Витгенштейна нередко «действительность сопоставляется с предложением», а не наоборот. У него «предложение имеет смысл независимо от фактов» note 54. Или если элементарное предложение истинно, соответствующее со-бытие существует, если же оно ложно, то такого со-бытия нет. В «Логико-философском трактате» постоянно обнаруживается тенденция к слиянию, отождествлению языка с миром. «Логика заполняет мир; границы мира суть и ее границы» note 55.

Таким образом, Витгенштейн, а за ним и другие неопозитивисты замыкаются в границах языка как единственной непосредственно доступной реальности. Мир выступает для них лишь как эмпирическое содержание того, что мы о нем говорим. Его структура определяется структурой языка, и если мы можем как-то признать мир независимым от нашей воли, от нашего языка, то лишь как нечто невыразимое, «мистическое».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Продолжение на ЛитРес

Идеи л. витгенштейна о науке и научном познании: статус науки в "логико-философском трактате"

В статье описываются и анализируются идеи австрийского философа Л. Витгенштейна относительно науки и научного познания, которые излагаются им в работе 1921 года под названием «Логико-философский трактат». Автор описывает, как Витгенштейн понимал роль и познавательный статусу математики и математизированного естествознания, а также акцентирует внимание на важности идей и представлений Витгенштейна для развития науки.

Журнал «Научный лидер» выпуск # 4 (2021), Февраль ‘21

Слюсарев И. Ю. Идеи Л. Витгенштейна о науке и научном познании: статус науки в "Логико-философском трактате" // . 2021. №2 (4). URL: https://scilead.ru/article/65-idei-l-vitgenshtejna-o-nauke-i-nauchnom-poznani

«Логико-философский трактат» – парадигмальная философская работа выдающегося австрийского философа Л. Витгенштейна (1889-1951 годы), определившая во многом ход развития всей философии XX века, способствующая возникновению аналитической философии, как мирового философского движения, повлиявшая на идеи ни одного поколения философов и ученых. В «Логико-философском трактате» затрагивается множество проблем, связанных с языком, мышлением, онтологией, логикой, дается множество разнообразных решений данных проблем. Кроме того, в рамках «Логико-философского трактата» высказываются оригинальные идеи, связанные с наукой и научной деятельностью, со спецификой ее метода, а также с ее познавательными границами, ее отношением с философией и логикой. Верно будет сказать, что наука и по сей день остается центральным элементом культуры и общества, а все возможные изменения основных направлений ее исследовательского движения отражаются на прямую на жизни людей. Вследствие этого такое важное общественное явление как наука необходимо исследовать с различных точек зрения, часто беря за основу идеи, сформулированные в трудах философов. Мне представляется важным описать и проанализировать базовые идеи и интуиции Л. Витгенштейна, разработанные им в «Логико-философском трактате», которые касаются науки и научного познания.

Первым делом важно сказать, что «Логико-философский трактат» представляет из себя книгу, обладающую не типичной структурой. Каждое предложение, которое представлено в «Трактате», пронумеровано набором цифр, и при этом все эти последовательности цифр связаны друг с другом. Вследствие этого «Трактат» представляет из себя упорядоченное множество предложений, каждое из которого связано по смыслу друг с другом. Базовыми предложениями «Трактата» считается семь высказываний, которые не доказываются, но, подобно аксиомам, постулируются, и из которых потом логически следуют все остальные высказывания «Трактата». Витгенштейн подробно описывает темы, связанные с языком, логикой, пониманием человека и его отношения к миру, рассматривает тему отношения языка и действительности. Но, кроме всего этого, Витгенштейн разрабатывает тему места и роли науки и ее познавательных границ. Особенно много Витгенштейн пишет о науке в 6 части «Трактата», которая получила название «Общая форма функции истинности есть: [p, x, N(x)]». В данном случае функция истинности выступает как особая функция, благодаря которой возможно отображение всех возможных предложений, входящих в сложное предложение, на множество которому принадлежат такие объекты, как истина и ложь. То есть все предложения в таком случае могут оцениваться только как истинные или ложные. Надо также сказать, что может показаться странным, что для анализа языка используется такой чисто математический объект, как функция. Это связано с тем, что Витгенштейн был долгое время под влиянием таких ученых логиков и математиков, как Фреге и Б. Рассел, которые по-новому взглянули на язык, на логику и математику и смогли создать не только первые абстрактно-логические системы, как это сделал Б. Рассел (создал логику предикатов для решения математических парадоксов), но и сконструировать новый подход, совмещающий логический анализ языка и математику, подобно тому, как это сделал Фреге (создал функциональный анализ естественного языка). И по сей день математика применяется для анализа различного рода языков. Особое место такого рода исследования занимают в математической лингвистике, математической логики, а также в computerscience. Витгенштейн во многом является продолжателем традиции использования логико-математического инструментария для исследования языка. При этом он привносит большие нововведения в понимание языка, его структуры, его связи с логикой и науками. Нужно сказать, что в «Трактате» по большей части рассматриваются такие науки, как математика и математизированная физика, что было связанно с их господствующим положением в первой половине XX века. В начале 6 части Витгенштейн как раз и пытается понять, согласуясь с пониманием языка, как совокупности предложений (пропозиций), которые отображают все возможные факты мира, что из себя представляет такая наука, как математика, лежащая в основе физики, химии, биологии. Можно выделить основные черты математики, которые фиксирует Витгенштейн в «Трактате». Математика понимается Витгенштейном в качестве деятельности, которая связана с операциями над знаками. При этом такого рода знаки не отображают никаких объектов из действительности. Тем самым, верным будет сказать, что «нигде в жизни математические предложения не применяются как таковые» [2, с. 26], так как они не связаны с действительностью. По Витгенштейну, математические предложения есть «псевдопредложения» [1, с. 29], которые не являются образами фактов, а является только уравнениями. Отстаивая изобразительную концепцию языка, Витгенштейн доказывает, что предложения математики во многом лишены смысла, поскольку они ничего не репрезентируют из действительности. Математические псевдопредложения в таком случае либо нужны в качестве посредников «при выводе одних содержательных предложений из других содержательных же предложений» [2, с. 26], либо нужны для логики, поскольку «математика есть логический метод» [1, с. 29]. Тем самым, математику, хотя она и является, по Витгенштейну, содержательно бессмысленной, необходимо продолжать использовать в различных областях познания и жизнедеятельности, поскольку она показывает логическую картину мира. Кроме того, Витгенштейн считал, что даже если ученому-математику необходимо использовать в своей деятельности интуитивное познание, к примеру, для решения задачи или доказательства теоремы, то «следует отвечать, что сам язык доставляет здесь необходимую интуицию» [1, с. 30]. Если интерпретировать приведенные слова Витгенштейна, то можно заключить, что язык, как единое смысловое поле, сам дает возможность исследователю без использования каких-либо личностных качеств сознания, связанных с интуицией, достраивать смыслы в соответствие с той логикой, которая наличествует в рассуждении, в языке. Подобный взгляд на математику, который представлен в «Трактате», несовместим с такими наиболее популярными философскими воззрениями, как платонизм и пифагореизм, в которых постулируется и доказывается тезис, что математические символы, знаки отображают объективно существующие, абстрактные математические сущности, к которым человек имеет доступ только через их интуитивное схватывание. Из этого следует, что математические предложения в таком случае являются осмысленными предложениями о внешнем объективном мире и могут оцениваться как истинные или ложные. Последнее полностью противоречит взглядам Витгенштейна, что математика не связана с реальностью, а кажущееся отображение абстрактных объектов является не более чем нашей ошибкой, связанной с неправильной работой с языком, связанной с непониманием логики языка.

Описав и проанализировав философскую позицию Витгенштейна, касающуюся характеристики и роли математики в познании, стоит рассмотреть взгляд, который излагается в «Трактате» относительно роли и границ естественных наук, в частности математизированной физики. Взгляд Витгенштейна в целом на естественные науки формировался на основе тех переломных моментов, которые происходили в конце XIX-начале XX века и были связаны с научной революцией в физике, когда классическая механика И. Ньютона больше не могла объяснять большой класс физический явлений, и появилась нужда в создании более масштабной физической теории, которая была бы не только верна математически, но и подтверждалась бы экспериментами. Такого рода теорией стала теория относительности А. Эйнштейна. Важно заметить, что именно в этот период велись споры о философском статусе физики и ее роли в объяснении природных явлений. Писали свои работы о философии физики такие философы, ученые и методологи науки, как Э. Мах, П. Дюгем и А. Пуанкаре. Витгенштейн не был непосредственно связан со спорами относительно философии физики и теории относительности, но в «Трактате» можно найти не мало высказываний, касающихся физики и науки в целом, что говорит о его определенной осведомленности и заинтересованности данными проблемами и темами. В «Трактате» в середине 6 части Витгенштейн рассуждает о научной теории, а, если быть более точным, о статусе тех законов, которые присутствуют в каждой физической теории, а именно: закон причинности, законы сохранения, закон наименьшего действия, которые получаются на основе индуктивного умозаключения. Витгенштейн пишет, что «…этот процесс (процесс индуктивного умозаключения) имеет не логическое, а только психологическое основание» [1, с. 31], то есть всякий закон физики представляет из себя результат применения индуктивного умозаключения к большому классу частных явлений и потому не может считаться логически необходимым, поскольку всякое индуктивное умозаключение носит не точный, но вероятностный характер. Вследствие этого ясно, что все вышеперечисленные законы не имеют логической необходимости и не являются априорно нам известными (то есть известными человеку до опыта). В данном вопросе взгляды Витгенштейна на индукцию и на законы естественных наук совпадают со взглядами шотландского философа Д. Юма, который схожим образом писал о том, что законы физики не являются логически необходимыми законами, а обосновываются сугубо психологическими установками человека и его верой в причинную и единообразную связь природных явлений. Из всего этого также можно сделать вывод, что не имеющие логической необходимости законы физики, которые фиксируются в предложениях, не отображают какие-либо факты, что необходимо в философии Витгенштейна. Они «выступают не как образы фактов, а как нечто вроде порождающих моделей для описаний фактов» [2, с. 26]. Из этого всего также следует, что поскольку все физические теории базируются на такого рода законах, имеющих подобные свойства, встает непростой вопрос о том, каким образом связаны физические теории с реальностью? Витгенштейн в «Трактате» пишет, что «механика есть попытка построить по единому плану все истинные предложения, в которых мы нуждаемся для описания мира» [1, с. 31]. Из этого следует, что физические теории выступают в качестве своеобразных концептуальных сеток, единых планов, моделей, которые набрасываются на факты, отображенные в истинных предложениях, которые не являются бессмысленными. Но сами эти теории не отображают полностью реальность. По мнению Витгенштейна, исследователь, естествоиспытатель имеет полное право рассуждать о характере научно-концептуальной сети, которую он набрасывает на факты в целях объяснения связи фактов, рождая тем самым закономерности и подтверждая их в эксперименте, но при этом он не имеет права переносить свойства научной теории на саму реальность. Витгенштейн в данном случае выступает против наивного научного реализма, который доказывает, что научные теории полностью отображают, объясняют все явления природы, то есть объясняют реальность, что объекты науки не являются произвольными конструкциями человеческого разума, выбранными сугубо в познавательных целях, а являются полными аналогами явлений природы. Относительно этого в «Трактате» можно найти такую цитату: «В основе всего современного мировоззрения лежит иллюзия, что так называемые законы природы являются объяснениями явлений природы. Таким образом, люди останавливаются перед естественными законами как перед чем-то неприкосновенным, как древние останавливались перед богом и судьбой. И они одновременно правы и не правы. Но древние были яснее, поскольку они признавали один ясный предел, в то время как новые системы представляют дело так, как будто все объяснено.» [1, с. 31]. Но все же не будет верным сказать, что физические теории ничего, тем самым, не объясняют, а являются произвольным набором моделей, схем, бессмысленных с познавательной точки зрения сетей. Наоборот, физические теории каким-то образом связаны с реальностью, хотя они ее и не отображаю, и Витгенштейн пытается выразить эту интуицию в «Трактате». По его мнению, физическая теория (классическая механика Ньютона, электромагнитная теория Максвелла, теория относительности Эйнштейна) имеет объяснительную силу и обладает предсказательной способностью, хотя такого рода свойства носят неполный, ограниченный характер. Физические теории не могут объять, объяснить все возможные явления, они являются лишь одним из возможных способов описания природы, и это как раз связано с тем, что научные теории не отображают реальность, но моделируют ее с какой-либо одной стороны, выступая в качестве концептуально-языковой сети, которая набрасывается на факты. Тем самым, понятно, что Витгенштейн очертил границы физических теорий, а значит, как мне кажется, и всех остальных научных теорий, которые претендуют на объяснения явлений природы и выявления закономерностей. Такой взгляд Витгенштейна также противоречит воззрениями сциентистов-философов, которые считают, что научный метод не имеет границ, пределов в объяснении, что через научное описание можно познать мир как он есть на самом деле, объяснить во всей полноте и точности все возможные явления мира, при чем данные явления могут относиться не только к классу природных явлений, но и принадлежать к классам социальных явлений, исторических явлений, явлений экзистенциального характера. Последняя группа явлений наиболее непросто, как мне кажется, подвергнуть научному анализу, что уже говорит об ограниченности и неполноте научного метода, хотя ничего не говорит о его неэффективности. Как мне кажется, эффективность научных методов неоспорима, и это доказывают долгие годы научно-технического прогресса, но нельзя ни в коем случае идеализировать и абсолютизировать науку, научные методы и научные теории, поскольку это может привести к отбрасыванию огромного множества явлений, которые не поддаются научному рассмотрению. Именно это также пытался доказать и показать Витгенштейн в своей работе.

В заключение, можно сказать, что Витгенштейн в «Логико-философском трактате» дает совершенно новый взгляд на науку, анализируя ее через призму языка и логики языка. Данный взгляд отличаются от наивной веры многих ученых и философов в прогрессивные методы естественнонаучного познания мира, отличается также от наивного представления о математике как науке об объективно существующем, но не воспринимаемом нашими чувствами мире, которой ухватывается определенной интеллектуальной интуицией. Подобные взгляды, как мне представляется, занимают важное место не только в философии, но и в науке, поскольку показывают исследователям границы областей приложения научных методов и ограждают многих ученых при создании новых теорий, новых методов от некритического в философско-познавательном аспекте отношения к своей деятельности и к тому интеллектуальному полю, которому они принадлежат.

Источник

Рецензии на книгу « Логико-философский трактат » Людвиг Витгенштейн

Логико-Философский Трактат Витгенштейна можно назвать одной из главных работ в аналитической философии двадцатого века.
Бoльшая часть работы была написана автором в окопах первой мировой войны. (Людвиг является представителем еврейско-австрийского рода. Воевал он на стороне Австро-Венгерской Империи)
В книге имеются отсылки лишь к двум другим авторам — Готлобу Фреге и Бертрану Расселу. Примечательно то, что на момент написания своего трактата Витгенштейн читал работы только этих философов. И до конца жизни так и не прочтёт "ни одной строчки у Аристотеля". Правда к более позднему периоду увлечется Августином.
Само содержание же представляет собой 7 пунктов (разделов), представленных в самом начале в виде резюме. К каждому пунтку имеются подпункты, у которых в свою очередь есть свои подпункты. Поэтому чтение Трактата Витгенштейна попросту невозможно. Возможно лишь его подробное изучение.
В конце, после самого трактата, имеются приложения: Предисловия Рассела к 1-м изданию. А также Обьяснение Принципов двуязызного немецко-английского перевода и его трудностей. Разъяснены такие понятия как: суждение, позиция, пропозиция, факт, вещь, предмет. Перевод выполнен — Л.Добросельским.
В целом, данную работу можно назвать аналогом Заподно-Европейского Дзена. На протяжении всего трактата автор ведёт вас за руку по длинному тернистому пути, от мрака к свету. (Как говорил сам Людвиг: "Цель философии — помочь мухе выбраться из мухоловки") А в конце этого непростого пути вам рассказывают, что всё это — было бессмысленно. Все ваши проблемы это проблемы вашего языка и вам нужно научиться это осознавать и правильно им [языком] пользоваться. А все неразрешимые вопросы всех предыдущих философов — это были вопросы самонадуманные.
Это своего рода комбинаторный нарратив, смысл которого в том, чтобы он рассказывал вам самого себя и таким образом самовоспроизводился дальше.
Ранний Витгенштейн представляет собой вершину, можно даже сказать, элиту всей западной аналитической мысли, которая зародилась еще в вечно вопрошающем Сократе как в примитивном скептике.
Стоит ли читать (изучать) данное произведение — вопрос личный и персональный. Решать отдельно каждому.

Про саму книгу ничего не сказал, так как издательство Эксклюзивная Классика (коей к слову и является Людвиг, именно что не ин-, а экс-клюзивной) как всегда радует. Всё прекрасно. Хотя лучше иметь данный Трактат в твёрдом переплёте.
Прилагаю фото для ознокомления:

Источник

«Логико-философский трактат»

«ЛОГИКО-ФИЛОСОФСКИЙ ТРАКТАТ» — («Tractatus Logico-philosophicus») — основное произведение раннего периода творчества австр. философа Людвига Витгенштейна. Написан в 1916—1918, опубликован в 1921 в Германии, в 1922 в Великобритании. Автор назвал свою рукопись «Der Satz» («Предложение»); англ. переводчик дал ей заголовок «Философская логика», однако окончательно было принято предложенное Дж. Муром название «Логико-философский трактат». Вышедшее в Германии издание «Трактата» осталось практически незамеченным, в то время как англ. издание сразу сделало Витгенштейна знаменитым и обеспечило ему прижизненное признание.

«Л. — ф. т.» состоит из семи коротких пронумерованных утверждений, за которыми закрепилось название «афоризмов»; они же, в свою очередь, сопровождаются пояснительными афоризмами. Многие из них затем комментируются в последующих афоризмах. Принцип нумерации таков, что афоризмы, поясняющие афоризм с номером А, имеют номера A.I, A.2 и т.д.

Некоторые комментаторы указывают на наличие в «Л. — ф. т.» скрытой внутренней структуры. Так, Г. Финч предлагает определять основные разделы текста следующим образом: 1) мир как тотальность фактов; 2) образы как образы фактов; 3) предложения как знаки; 4) предложения как образы реальности; 5) предложения как функции истинности; 6) логические, математические и научные предложения, а также этические псевдопредложения; 7) афоризм «молчания» («О чем невозможно говорить, о том следует молчать»). Симметричны, по его мнению, разделы (1) и (7), (2) и (6), (3) и (5), а раздел (4) составляет самую сердцевину книги.

Витгенштейн пишет, что весь смысл книги сводится к установлению в языке, точнее — в логике самого языка, границы выражения мысли. Все, что лежит «по ту сторону» языка, он объявляет «бессмысленным». Мир, согласно Витгенштейну, распадается на факты; факты состоят из ситуаций; ситуации суть комплексы объектов. Объекты просты; это последний предел анализа, подлинный «логический атом». Никакая ситуация не определяет существование или несуществование др. ситуаций. По этой причине Витгенштейн утверждает, что в структуру мира встроена только логическая необходимость и никакая др.

Вслед за описанием «мира» следует построение теории «образа» (Bild, др. значение — «картина»), но образа не объектов, не мира, а фактов. Образ представляет собой модель реальности, соотношение элементов образа называется его структурой; возможность для образа иметь некоторую структуру называется формой отображения. Логический образ факта есть, по Витгенштейну, мысль, а чувственно воспринимаемое выражение мысли определяет предложение. Это некий знак — видимый или невидимый — плюс проективное отношение, связывающее его с изображаемым им фактом. Совокупность всех истинных элементов предложений является зеркальным отображением всех ситуаций в мире, откуда границы языка означают одновременно и границы мира. Среди различных классов предложений важное место занимают логические истины и логические противоречия, которым не соответствует никакое возможное положение дел и которые изображают логический каркас мира (изображают, но не говорят о нем).

Помимо предложений, лишенных смысла, существуют и бессмысленные предложения, нарушающие логику языка, пытающиеся сказать то, что не может быть сказано. Это и есть философские предложения и вопросы. Поэтому философия, по мнению Витгенштейна, должна быть критикой языка, и ее результатом являются не «философские предложения», но прояснение предложений. Что касается математических предложений, то витгенштейновский анализ обнаруживает, что они вообще не являются предложениями; они не являются ни истинными, ни ложными; вопросы об их источнике и характере не имеют смысла. В то же время научные теории являются способами унифицированных описаний большого количества фактов и выступают не как образы фактов, а как нечто вроде порождающих моделей для описаний фактов.

Витгенштейн показывает и определенное отношение человека и мира, но показывает тем, что рисует картину мира, в которой нет субъекта. «Л» выступает в философии тем, что «мир есть мой мир», «Я» у Витгенштейна — это язык и мир в их единстве. При этом чувство мира как ограниченного целого есть мистическое. Однако об этом нельзя говорить, ибо невозможно говорить осмысленно. От мира нечего ждать, в нем не на что надеяться, и субъекту остается только занять достойную этическую позицию.

Лит.: Витгенштейн Л. Философские работы (Ч. 1). М., 1994; Грязное А.Ф. Эволюция философских взглядов Л. Витгенштейна. М., 1985; Сокупер З.А. Людвиг Витгенштейн и его место в философии XX в. Долгопрудный, 1994.

Источник

Людвиг витгенштейн логико философский трактат анализ

3. «Логико-философский трактат» Л. Витгенштейна

Читайте также

1.2 Людвиг Витгенштейн. Логико-философский трактат

Психософический трактат

4. От «Логико-философского трактата» к «Философским исследованиям» (Л. Витгенштейн)

§ 2. «Логико-философский трактат» Л. Витгенштейна

§ 5. Идеи позднего Витгенштейна

О брехне. Логико-философское исследование

Е.Д.Смирнова. "Строительные леса" мира и логика (логико-семантический анализ "Логико-философского трактата" Витгенштейна)

Проблема трансцендентализма в философии Л.Витгенштейна

Необычный мир трактата Л.Витгенштейна (логико-семантические исследования)

Психософический трактат

§2. Трактат"Определения философии"

О специфических характеристиках логико-методологического исследования науки[147]

Идеи л. витгенштейна о науке и научном познании: статус науки в "логико-философском трактате"

Рецензии на книгу « Логико-философский трактат » Людвиг Витгенштейн

«Логико-философский трактат»